Косте никто не помогал. Получивший первым свободу низкий предпочел испариться в неизвестном направлении. Высокий, еще до конца не пришедший в себя, пытался отползти в сторону железного заборчика, огораживающего кому-то дорогие кустики. Уцепился за металл и неожиданно проворно на четвереньках рванул. Отбежав метров на пятьдесят, оторвался от заборчика и уже совсем с дикой скоростью, все так же не разгибаясь, вылетел на соседнюю улицу.
Асфальт больше не внушал доверия. Доверия не внушали глаза, руки и мозг. Костя ждал – сейчас проснусь. Сон не заканчивался. Зато оказалось, он мерзнет. И руки очень хотелось отмыть. Еще хотелось очень сильно потрясти головой, чтобы все, что случилось, вылетело и испарилось, будто никогда и не происходило. В теории – надо бы в травмпункт, что-то у него точно – не сломалось, так треснуло, но до дома было уже рукой подать, Костя решил – сначала домой.
Парадное в доме Кости Маркова называлось так не потому, что по-питерски, – и потому никаких подъездов, а потому, что во двор вел «черный» ход, а этот был с улицы – огромные черные двери, мраморная лестница и пусть и затертый, но все еще проглядывающий мозаичный пол на площадках. И даже встроенный лет через шестьдесят после постройки дома лифт не нарушал этого чувства – сейчас вернется отошедший на минутку швейцар и строго спросит: «А вы, собственно, к кому?» Мрамор на ступеньках будто выточила вода, тысячи шагов смяли камень ближе к вычурным перилам.
Лампочка моргнула – не погасла, но свет потускнел, будто дымка наполнила подъезд, кажется, что достаточно светло, но все время хочется протереть глаза… У перил на лестнице сидела она. Острые коленки выше головы. Босиком.
– Я Лиза. Помнишь меня?
– Не мерзнешь, – не удивился Костя и попытался обойти девицу. Если она ему приснится, это точно будет кошмар.
– Что ты с ними сделал? – Лиза говорила, не замечая попытки Кости обойти ее, – смотрела вперед, где Маркова уже не было. – Неужели топил в асфальте? Откуда такие жуткие фантазии?
– Я не топил… – К своему удивлению, говорить у Кости получалось. Челюсть болела, но работала.
– Да ладно! Ты их проклял? Что подумал? Чтоб вы сдохли? Не то… Чтобы утонули, вряд ли… Чтоб вы провалились! Точно! – Барышня заржала. – Хоть не бросил. – Лиза, не поворачиваясь, выбросила руку, как стрелу автокрана, вцепилась в плечо уже обошедшего ее Кости и одним движением вернула его к положению «стой передо мной»: – Вот так. Стоим и слушаем. Никуда не идем. Убежать решил. – Лиза потянулась длиннющей рукой и, зацепившись за перила, встала. – Кстати, можно было не копать. Просто сказал бы или подумал что-нибудь типа «вывалились обратно»!