Софья в это время разговаривала с Александром Васильевичем, тот делился воспоминаниями из своего детства. Рассказ шел о блинчиках, которая пекла его покойная тетушка.
– Валерий! – воскликнул следователь. – Эти блинчики просто великолепны. Ты должен их попробовать!
Валерий сел напротив коллеги, и перед ним сразу появились блинчики и розетки со сметаной и вареньем.
– Спасибо!
– А где Кит? – спросила Софья, ставя перед ним чашку с теплым чаем.
– На улице, дышит свежим деревенским воздухом.
– Валер, – сказал Александр Васильевич, – самолет у вас через шесть часов, машину оставишь на платной стоянке возле аэропорта, мы ее перегоним. Вести вас будут с Нижнего Новгорода.
– Понял.
– Софья, ваших близких предупредили, за ними также установлено наблюдение.
Девушка кивнула, помялась на месте. Она нервничала из-за сложившейся ситуации. Валерий видел это по тому, как она то опускает, то поднимает взгляд, теребит в руках полотенце, постоянно расправляет на себе фартук. Он бы очень хотел ей помочь справиться с навалившимся на ее плечи грузом, просто хотя бы выслушать ее чаяния. «Где же Лида? Она ей сейчас так нужна», – подумал Валерий.
– Спасибо, – поблагодарила она Александра Васильевича, – я, наверное, собирать вещи пойду.
– Да, давайте.
Софья ушла в свою комнату, а мужчины остались за столом. Александр Васильевич, покончив с блинами, развернулся на табурете, оперся спиной на стену, достал трубку и медленно начал набивать ее табаком. Валерий смотрел на него исподлобья, жуя просто восхитительный, по его мнению, тонкий таящий во рту блинчик. Он ждал реакции своего коллеги и друга.
– Валер, что происходит? – наконец спросил Александр Васильевич, пожевывая трубку во рту. – Что тебе парень сделал?
– Он не умеет держать язык за зубами, он старается ее поддеть и унизить.
– А ты тут причем? Она взрослый человек, могла бы и ответить в том же тоне.
Валерий насупился.
– Нет, – резко ответил он, – она не могла, она – другая.
Александр Васильевич медленно вынул трубку изо рта и задумчиво согласился.
– Да, другая.
Он еще помял табак в трубке и, сощурившись, искоса посмотрел в окно. Сегодня ему предстояло вернуться в Москву, а тут было так хорошо: свежий воздух, яблони в саду и тишина. Сейчас Александр Васильевич вслушивался в шум ветра и ощущал покой, он пытался насытиться им впрок.