– Здравствуйте, Виктор. Я Андрей Тарасов, рад с вами познакомиться.
Приветствие и улыбка настолько заученные и стандартные, что меня передергивает.
– Добрый день. Удивительно, что вам удалось добиться личной встречи. Думаю, вы знаете, что даже моим родителям не разрешено видеться со мной?
Улыбка журналиста становится очень самодовольной.
– У нашей компании есть свои методы убеждения. Однако даже нам несколько раз отказывали. Лишь два дня назад соглашение было достигнуто. Здесь очень строгие нравы, но мы справились. Тюремное начальство сказало, что сроки поджимают и потому меня все же сюда впустили.
Я почувствовал, как бешено застучало сердце.
– Андрей, вы сказали, что сроки поджимают. Как это понимать? Дата исполнения приговора уже назначена?
Мой собеседник равнодушно пожимает плечами:
– Мне это не известно. Давайте лучше поговорим о вас.
– А зачем вам вообще все это интервью?
Тарасов изумленно смотрит на меня.
– Виктор, вы же знаменитость. Людям хочется узнать, как вы сейчас живете, о чем думаете, что чувствуете и что толкнуло вас на преступление. Это будет отличный материал. Вы только подумайте – это же настоящая сенсация!
Мои глаза начинает застилать пелена ярости, кровь стучит в висках и сквозь этот гул я слышу голос Тарасова, который беспечно разглагольствует:
– Мы дадим большую рекламу накануне казни, что-нибудь вроде «Последняя исповедь последнего убийцы!», как вам, а? Ну а само интервью, а также фото и видео материалы опубликуем сразу после казни. Наши рейтинги взлетят до небес!
Я прыгаю вперед. Журналист настолько ошеломлен, что даже не оказывает никакого сопротивления. Мой локоть врезается в его переносицу – очки сломаны, нос, надеюсь, тоже. Он, скорчившись на полу, пытается прикрыть голову – я бью его жестоко и безостановочно, но не долго. В камеру врывается охрана – меня оттаскивают в угол, Тарасову помогают встать и уводят за дверь, аппаратуру также забирают. Охранник со злостью толкает меня на кровать:
– Ты что, с ума сошел?
– Да, сошел. У меня клаустрофобия!
– Виктор, не усугубляй свое положение…
– Игорь, ты что издеваешься? Мое положение еще не безнадежно и его, по-твоему, можно усугубить?
– Вот Тарасов придёт в себя, обидится и добьется твоего перевода в общую камеру. Там тебе вряд ли понравится.
– Подумаешь, два десятка зомби, неотрывно пялящиеся в мониторы своих планшетов!