– Не расстраивайтесь, больной, – привычно затараторила Зойка. – Вам нельзя волноваться, доктор сказал, что вам еще лежать надо. Идите в палату, а то меня из-за вас заругают. Я к вам потом приду, как освобожусь.
Зойка пришла к нему вечером и дежурно поинтересовалась, не надо ли чего капитану принести. Тот тяжело вздохнул, взял ее за руку, всю в цыпках от холодной грязной воды, и тихо спросил:
– Ты поедешь со мной? Меня скоро выписывают. Наверное, сразу демобилизуют. К родителям хочу отправиться, под Тулу. Ты не думай, я обратно на завод пойду, хоть и с костылем пока. Построимся потихоньку, хозяйство заведем, огородишко. Детей нарожаем. Вон сколько народу-то побило… Обижать тебя никому не дам и сам никогда не трону. Будешь мне вместо прежней жены, будто она и не погибла вовсе.
Зойка молчала, кусая от обиды губы. А где же то неземное, о чем так сладко мечталось в ночной тиши студенческой общаги? Где жаркие поцелуи под луной и то великое женское таинство, о чем шепчутся девчонки, где клятвы и заверения любить ее до самой смерти и носить на руках, осыпая подарками? Неужели все это – только в книгах и кинофильмах? А свое хозяйство… Она, деревенская девчонка, прекрасно знает, что это такое. Нет уж, не для того она уехала из дома, чтобы снова копаться в навозе, да всю молодость ходить с пузом, рожая одного за другим, как ее мать. Зойка подняла на капитана злые глаза, полные слез. Тот помрачнел:
– Ты не обижайся на меня. Где уж мне ухаживать-то, не мальчишка ведь безусый… Да еще и калека теперь. Прости, если что не так сказал. Не поминай лихом. Видать, тебе другая судьба поблазнилась.
А любовь неземная не заставила себя ждать. Зойка в новом шикарном жакете, купленном на рынке у белокурой, чахоточного вида польки, отправилась с девчонками на танцы. Жакет произвел впечатление: Зойку наперебой приглашали вальсировать, и она порхала, любуясь собой в огромном зеркале зала – такой стройной девятнадцатилетней барышней, зеленоглазой, чернобровой, разрумянившейся, с обаятельной белозубой улыбкой и красивыми каштановыми локонами. Объявили последний танец. И тотчас она почувствовала чью-то крепкую руку на плече:
– Вы танцуете со мной, – приказал высокий лейтенант, не дав ей опомниться и пококетничать для приличия.
Саша-лейтенант