«Когда эти люди поняли, что их обманули? – не раз задумывалась Шатин. – Может быть, когда, высадившись на Латерре, нашли лишь серую дождливую планету, не видавшую света Солнца? Или когда их загнали в шахты и на заводы, а патриарх, матрона и все представители первого и второго сословий скрылись за стенами Ледома, чтобы наслаждаться плодами их тяжких трудов?»
– Не ждал тебя снова так скоро, – прервал размышления Шатин голос Капитана, и она, моргнув, уставилась на кресло-трон, стоящее посреди Рубки перед панорамным окном. Прежнее стекло, еще тех времен, когда корабль-трюм строили в Первом Мире, давно пришло в негодность. Капитан Краватт заменил его пластмассовыми пластинами. Тонкий пластик кое-как укрывал от дождя, но совершенно не защищал от холода.
Шатин задрожала.
– Я принес то, что вы просили, Капитан. На этот раз у меня точно хватит.
Кресло развернулось. Шатин не отвела взгляда от изуродованного многочисленными шрамами лица Капитана. Она давно научилась спокойно смотреть на этого человека, а со временем и привыкла к его внешности.
О том, где Капитан обзавелся этим шрамами, ходили самые разные слухи. Одни уверяли, что семнадцать лет назад он сражался на стороне восставших и лицо ему обожгли выпущенные по приказу Министерства ядовитые газы. Другие – что он сам порезал себе лицо, чтобы производить устрашающее впечатление. А кое-кто говорил, что он якобы таким и родился.
Шатин больше верила тем, кто рассказывал, что Капитана предал один из соратников, потому-то он теперь и действует в одиночку и все тридцать часов в сутки окружает себя охраной. Краватт утратил веру в людей.
Однако сейчас прошлое Капитана было для нее абсолютно не важно. Какая разница, лишь бы Краватт дал Шатин то, чего она хотела.
– Показывай, – велел Капитан.
Она достала из кармана безделушки и реликвии Первого Мира, разложила все на разбитой панели перед капитанским креслом.
Он небрежно перебрал приношения, тронул пальцем пару тяжелых титановых наручников, месяц назад украденных Шатин у полицейского сержанта.
Рассмотрев все, он нахмурился, отчего провалившийся левый глаз стал еще заметнее.
– Все то же самое, что ты приносил в прошлый раз. Почему ты решил, что мне этого будет довольно?
Шатин, силясь подавить так и просившуюся на лицо торжествующую улыбку, запустила руку за пазуху и отстегнула медальон с изображением настоящего Солнца.