Жители этой планеты, как и земляне, в подавляющем большинстве – правши.
Походное рыцарское ложе скромно. Шкура мохнатого быка, застланная рогожей, которая одновременно может служить и простынью и одеялом.
Ото всего этого идет тяжелый дух… Мужчины…
– Ну, что же ты? –вопрошает оруженосец, – раздевайся! В голосе почти мольба. Он скачет на одной ноге, сбрасывая с другой сапог. Я рывком скидываю с себя шубу. Под ней ничего. Лишь пара туфель и тканые чулки чуть выше колен.
– О-о-о! – вырывается из груди пажа. Приятно слышать о себе такие отзывы.
– Задуй лампадки-то, – говорю я ледяным голосом, почти приказываю. Он спешит это выполнить, что как нельзя кстати. Пусть убавит свет. Иначе, если будет достаточно долго на меня пялиться, то сможет, несмотря на все свое возбуждение, разглядеть во мне кое-какие странности. Еще неизвестно, как отреагирует. Хорошо, если оцепенеет. Но может попытаться напасть или, того хуже, заголосить на всю округу. Ни того, ни другого не хотелось бы.
Я всего лишь женщина в стесненных обстоятельствах.
Благо, на сей раз все проходит гладко. В шатре почти мрак. Для оруженосца – непроглядная темень. Он стоит голый и возбужденный посреди шатра. Руки раскинуты, как у птицы крылья – ищет меня.
– Ты где? – почти шепотом зовет он.
– Здесь, – также шепотом отвечаю я и подхожу к нему вплотную.
Мои движения быстры и стремительны. Если бы он меня видел, то воспринял бы так, словно я пропала вдали и возникла вблизи. Я прикасаюсь к нему, и он вскрикивает. Мои прикосновения для него холодны как лед, которого здесь никогда не бывает. Он инстинктивно пытается отстраниться, но уже поздно. Я вгрызаюсь в его шею и начинаю жадно глотать его кровь, которая, пульсируя, бьет из раны. У меня хватит сил, чтобы пресечь все его попытки вырваться на волю.
Первый глоток лишь на краткий миг показался упоительным и сладким, а потом все пошло комом.
У них тоже есть резус-факторы крови, и у этого парня он оказался отрицательным. Надо же, мне попался раритет. На вкус же он оказался чем-то навроде того, как если бы настроиться на пиццу хорошо проперченную и с хрустящей корочкой и укусить… А под этой корочкой – пресное сырое тесто. Полное разочарование вперемежку с отвращением. А выплюнуть нельзя, ни в коем случае нельзя. Я перетерплю!..
Но что это!? Откуда это он взял!?