А хочешь, гостем у нас день обожди.
Уж мы постараемся, поле враз уберем,
Житницы в зиму наполним.
Дети будут сыты, не умрем,
Да и солдат твоих вдоволь накормим!
Генерал:
День подождать? Это смешно!
Ну что же, я, наверно, устал.
Иди с миром, старик, хорошо…
А сам адъютанта к себе подозвал.
Пристукнув каблуками, тот приказа ждал.
Генерал:
Мне не нравится эта упрямая желчь.
Хочу, чтоб ты их всех связал,
На поле бросил, а поле сжечь!
У солдат, что приказ исполняли,
Дрожали руки, но пламя беспощадно.
От крика уши они свои затыкали,
Лишь генерал улыбался злорадно.
Да, вот победа, та, что жаждал,
В бесславии завоеванный в руке венец,-
Награду вручал пузатый маршал
И похлопал его по плечу: «Молодец!».
2 часть
Ах, года, они пострашнее любого врага,
Их нельзя одолеть на «авось»,
Не помогут ни ум, ни отвага,
Ни стратегия, ни сила, ни злость.
Неохотно, но сдался им генерал,
Стал уставать от долгих походов.
Уж больше не топал и не орал, -
Неспособным прослыл воеводой.
Держать такого нету толку.
Пусть на печи трясет своею бородой:
Наспех дали отставку матерому волку,
Прямо сказав: «Ступай-ка домой!».
Обида грудь углями жгла,
Скажите, как же дальше жить?
А дома горе: мама умерла,
И вот вернулся сын, чтоб хоронить.
Еще не мог спокойно спать:
Едким дымом поле представало.
«Скажите, где же помощь мне искать,
Чтобы видение в покое оставляло?!»
Наутро встал, скрепился генерал,
Усы поправил, купил коня
И натужно сохою поле распахал.
В конце хлебнул воды с ковша
И руку в землю запустил, присев:
Мягка, тепла, готовая рожать!
Немедля взял овса и начал сев.
Пот рукавом смахнул: «Дождя б».
Но день, другой светило не перестает палить.
Еще беда: восточный ветер иссушал.
И не выдержав, воду стал ведром носить, -
Но огромно поле, он один – устал.
Пав на колени, закричал: «Боже!
Да, я ничто и жил доселе зря,
Без сердца, без совести и что же?
Прости, мой милосердный, дай дождя!»
Сменился ветер, полетели густо облака,
Содрогнулось громом небо и, кропя,
Прорвалось, и из небесного потока
Жадно напивалась истомленная земля.
Как рад он был, и прошлое забылось.
А помощь Бога крепко на сердце держал.
Вот в благодарности земля заколосилась,
И каждый колос в семя возмужал.
Но страшный грохот, пыль и гарь
Его тревожат, – не придется радости испить.
И в поле бросился он, как дикарь,
Раскинув руки, будто сможет защитить.
Приближался шум, приближался, смерти вторя.