.
Ринат пытается съесть мортаделлу, но аппетит куда-то делся, его подташнивает. Он все же заставляет себя прожевать и проглотить ломтик. Монотонные железные звуки кирки вскоре возобновляются.
– А что она делает? – Его голос звучит словно издали, отдельно от него самого.
– Так, кое-что по саду. Лучше, когда она при деле. Позволь угостить тебя вином. Это местный сорт «Бьянко ди Кустоза», но ты наверняка оценишь.
Вино – хоть местное, хоть какое – последнее, чего сейчас хотелось бы Ринату, но вежливость понуждает его протянуть бокал. Он с трудом удерживает его, пока Марина наливает вино. По лицу и спине градом бежит пот, горизонт мерцает и покачивается. Та часть Рината, которая еще способна функционировать, отмечает, что звон кирки сменился ровным ритмичным стуком лопаты. Он делает попытку глотнуть воды, но давится, и вино вместе с мортаделлой выворачивается на скатерть.
– Я… – начинает было Ринат, тяжело откидываясь на спинку. Сердце колотится, руки и грудную клетку колет и жжет, по телу словно бегут огненные мурашки. Он сжимает кулаки, так что ногтями впивается в кожу; нарастает паника.
– Это ощущение называется парестезией, – объясняет Марина по-русски, отпивая вино. – Симптом отравления аконитином.
Ринат смотрит на нее, вытаращив глаза.
– Лимончелло. Ты умрешь меньше чем через час – от остановки сердца или дыхания. Судя по твоему виду, я бы поставила на остановку сердца. Но сначала…
Ринат судорожно извивается на железном стуле, его снова рвет, а следом, отнюдь не беззвучно, опорожняется кишечник прямо в шелковые слаксы цвета слоновой кости.
– Да, именно вот это. Что до остального, я не стану портить сюрприз. – Она поворачивается и машет рукой второй женщине. – Лара, detka, иди сюда.
Лара опускает лопату и неторопливо подходит к ним.
– Могила почти готова, – говорит она и после секундного раздумья выбирает себе печенье из коробки. – О господи, kotik, печенье прекрасно.
– И впрямь божественно, скажи? Я купила его в той пастицерии на Сан-Марко, где мы ели кремовые пирожные.
– Надо еще раз туда наведаться. – Лара бросает взгляд на Рината, который теперь корчится на земле, а вокруг его грязных слаксов роятся мясные мухи. – Как думаешь, сколько ему еще осталось?
Марина морщит нос.
– Может, полчаса или около того. Нужно будет все же уложить его в землю. При таком аромате как-то не обедается.