– Кажется, сейчас будет музыка, – сказала сеньора Трехо.
– Какая пошлость, – сказала Беба. – Этого не следовало позволять.
Сдавшись на дружные уговоры родственников и друзей, популярный певец Умберто Роланд уже поднялся на ноги, а Мохнатый с Русито, не переставая убеждать и по-свойски подталкивая, помогали бандонеонистам усесться поудобнее и расчехлить инструменты. Звучали шуточки, смех, у окон, выходивших на Авениду, столпился народ. В окно, выходившее на Флориду, растерянно глядел полисмен.
– Потрясно, потрясно! – кричал Русито. – Че, Мохнатый, ну и братан у тебя, ништяк!
Мохнатый уже стоял возле Нелли и знаками призывал к тишине.
– Минуточку внимания, че! Мамочка родная, да что же это такое, не кафе, а бардак.
Умберто Роланд прокашлялся и пригладил волосы рукой.
– Просим извинения, мы не смогли прийти с ударными, – сказал он. – Что получится, то получится.
– Давай, парень, давай.
– В честь отъезда моего дорогого брата и его симпатичной невесты я вам спою танго Виски и Кадикамо «Отчаянная куколка».
– Потрясно! – сказал Русито.
Бандонеоны проиграли заливистое вступление, и Умберто Роланд, опустив левую руку в карман брюк, простер правую перед собою и запел:
Че, мадам, вы говорите по-французски,
Шампань вы пьете и едите вкусно,
Не зная удержу, швыряетесь деньгами,
И жизнь для вас – как танго без конца…
Неожиданное и столь же непривычное для «Лондона» звуковое извержение сразу обратило на себя всеобщее внимание, и, меж тем как за столиком Мохнатого воцарилась мертвая тишина, шум и разговоры вокруг стали еще слышнее. Мохнатый и Русито обводили присутствующих гневным взглядом, а Умберто Роланд форсировал голос.
И дружбу водите, мадам, вы с кем попало,
А вам всего лишь двадцать весен миновало…
Карлос Лопес был в восторге, о чем он и сообщил Медрано. Доктора Рестелли атмосфера – как он сказал, – складывавшаяся в кафе, откровенно раздражала.
– Позавидуешь раскрепощенности этих людей, – сказал Лопес. – Их поведение в пределах возможностей, которыми они располагают, почти совершенно, они даже не подозревают, что в мире есть что-то, кроме танго и клуба «Расинг».
– Посмотрите на дона Гало, – сказал Медрано. – По-моему, старик испуган.
Дон Гало уже вышел из столбняка и теперь подавал знаки шоферу, который тут же бросился к нему, выслушал хозяина и выскочил из кафе. Все видели, как он говорил что-то полицейскому, который наблюдал сцену через выходившее на Флориду окно. Потом видели, как полицейский поднял кверху руку, сжатую в кулак, и потряс ею в воздухе.