ДЖОН. Почему ты хочешь свести счеты с жизнью?
МЭРИ МАРГАРЕТ (обессилев и понимая, что до бутылки не добраться, падает на него). Уходи. Почему ты не можешь просто уйти? (Плачет, уткнувшись лицом ему в грудь).
ДЖОН (неуклюже обнимая ее одной рукой и пытаясь успокоить). Все будет хорошо.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Черта с два. Ты меня лапаешь?
ДЖОН. Нет. Пытаюсь, но, похоже, безуспешно, успокоить объятую печалью деву. (Пьет из бутылки).
МЭРИ МАРГАРЕТ. Можешь прекратить. И не смей пить мою водку! (Тянется к бутылке, но он убирает ее. МЭРИ МАРГАРЕТ садится на диван и чуть отодвигается. Вытирает глаза руками). Говнюк.
ДЖОН. Полегчало?
МЭРИ МАРГАРЕТ. Никому и никогда легче не бывает.
ДЖОН. Бывает.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Тебе легче?
ДЖОН. Нет. Мне еще хуже.
МЭРИ МАРГАРЕТ. И поделом. Дай мне водку.
ДЖОН. Нет. Извини.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Я позвоню в полицию.
ДЖОН. Дети твоих соседей съели телефон.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Так я громко закричу.
ДЖОН. Хорошо, бери. (Протягивает ей бутылку). В конце концов, не мое это дело.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Премного благодарна. Ты выпил больше половины.
ДЖОН. Подай на меня в суд.
МЭРИ МАРГАРЕТ. И что ты здесь делаешь?
ДЖОН. Я только что тебе сказал.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Нет, что ты делаешь в Голливуде? Разве ты не привык играть Шекспира и все такое?
ДЖОН. Да, когда-то я был настоящим актером. До войны. И сразу после. В гастролирующей шекспировском труппе Макдаффи. Путешествовал с Бардом по кельтскому захолустью.
МЭРИ МАРГАРЕТ. И что случилось? Тебе выперли?
ДЖОН. Нет.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Ты решил, что перерос их и приехал в Голливуд, чтобы стать богатым и знаменитым и знакомится с такими роскошными женщинами, как я?
ДЖОН. У тебе течет из носа.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Спасибо. (Вытирает нос рукавом). А теперь отвечай на мой вопрос.
ДЖОН. Давай поговорим о тебе.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Не хочу я говорить о себе. Я уже сотни лет говорю сама с собой о себе и, если честно, меня уже тошнит от этих разговоров. (Она вытягивает ноги и любуется ступнями). Хотя, должна признаться, у меня изящное, миниатюрное тело, так?
ДЖОН. Да. Это точно.
МЭРИ МАРГАРЕТ (кладет ноги ему на колени и пьет из бутылки). Так скажи мне, почему ты ушел из театра и вляпался в это мерзкое, вонючее, склизкое голливудское говно?
ДЖОН. Извини, но мой принцип – обсуждать только то, что не имеет для меня ровно никакого значения. И это хороший совет, как для жизни, так и для актерской игры: всегда оставлять за кадром все, что тебе действительно дорого.