– Но…
– Да, это негласный договор, – согласился Чезаре. – Необъявленный и неофициальный. Но он есть. Юканцев, совершающих паломничество, водные не трогают. А когда трогают, наши отдельно мстят, хотя и не говорят, что это месть. Но сам понимаешь, поводов для совершения справедливости вокруг хоть отбавляй, было бы желание. Так что негласное перемирие действует. Что касается тебя, то проплывёшь вместе со мной, вряд ли водные знают, какой секрет ты носишь в голове. И всё, проплывём мимо, им с нас ни добычи, ни престижа, одни неприятности в случае нападения.
Ну что тут можно сказать. Только вздохнуть и подивиться очередному выверту судьбы. Что-то мне подсказывало, что гладко там не обойдётся. Или патруль прицепится, или просто навалятся толпой, не с моим везением путешествовать. Но и выбора особого нет, поэтому я постарался меньше думать о том, что ещё не случилось, и сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
Посёлок, контролируемый водными, легально и просторно раскинулся на пологом берегу. Сразу было видно – людям не надо прятаться. Стояла наблюдательная вышка, был сооружён грубый пирс или мол, в общем, некая выдающаяся в море ерунда, к которой пристают корабли. Один такой, размером с полтора шлюпа метаморфов, спокойно качался на волнах возле пирса. На вышке скучали двое, у берега же вытаскивали лодку, сушились сети, ходили какие-то люди, дымки над домами. В общем, «в Багдаде всё спокойно», и наша лодка ажиотажа не вызвала. Мы спокойно ткнулись в берег, подтянули её, чтобы волной не утащило, поздоровались с ближайшим рыбаком, и Чезаре поинтересовался, где комендант.
– А вон там, видите дом с флюгером? – махнул тот рукой. – И снова уткнулся в сеть.
Не слишком приветливый здесь народ, или просто рыбак такой попался. Чезаре потопал к дому коменданта, ну и я за ним. Видимо, тут было не принято воровать, так как лодка с припасами осталась на берегу без присмотра. Юканца, казалось, это ничуть не беспокоило. Что-то за всем этим стояло, за небрежностью стражи, неприветливостью рыбака, нарочитой, напоказ бесстрастностью Чезаре, но что именно, я не сумел уловить. Не настолько я разбирался в местных оттенках, чтобы с ходу читать такое.
Возле дома коменданта скучал часовой, не соизволивший при нашем появлении ни спросить пароль там, ни изобразить типа «Стой, кто идёт». Как сидел, развалившись, так и продолжил сидеть, даже не подобрался и не привстал. Жилище коменданта, крепкий одноэтажный каменный дом, было опрятно и ухожено и настолько контрастировало с раздолбайским и расхлюстанным видом часового, что мне опять почудился смутный подвох. Но Чезаре даже бровью не повёл и просто вошёл в дом.