Бун оцепенел.
– Вы чертовски правы, не ходил! Я ничего не знаю об убийстве!
– Девушку убили примерно в то время, когда ты спускался с шоссе. Никого не видел? Может, слышал что-нибудь?
Бун поскреб бороду, глаза у него забегали.
– Я никого не видел и ничего не слышал.
Лепски интуитивно чувствовал, что тот лжет.
– Слушай, Лу, подумай еще раз. Ты никого не встретил на дороге или на пляже?
– Не о чем мне думать. Говорю вам: нет!
– Девушке распороли живот. У убийцы наверняка вся одежда в крови, – заметил Лепски. – Я хочу взглянуть на твою одежду.
– А вот этого делать не следует, коп. Я свои права знаю. Покажите ордер на обыск!
Лепски посмотрел на Дасти.
– Обыщи этот клоповник, – велел он.
Когда Дасти подошел к небольшому шкафу, Бун соскочил с раскладушки, совершенно голый, но тут же замер, когда Лепски показал ему револьвер.
– Остынь, Лу, – посоветовал Лепски «полицейским» голосом.
Бун сел обратно на постель:
– Я вам, копы, покажу! Я свои права знаю.
Дасти потребовалось всего несколько минут, чтобы осмотреть одежду Буна. Он скорчил Лепски гримасу:
– Он чист.
– Завтра же подам жалобу! – заявил Бун. – Я вам покажу, чертовы шпики!
Лепски ухмыльнулся ему, оскалившись по-волчьи:
– А не хочешь сесть за сбыт наркоты, Лу? – Он вынул из кармана маленький пакетик. – Я всегда смогу заявить, что нашел это в твоих вещах. Как тебе такая идея?
Бун посмотрел на пакетик, пожал плечами:
– Ладно. Забудьте. Что-то я зарвался. Коп не может проиграть.
– Точнее не скажешь. А теперь послушаем о тебе: чем занимаешься, откуда родом, когда собираешься уходить.
Бун снова пожал плечами и начал рассказывать.
Дасти торопливо записывал в свой блокнот.
Кен Брэндон вернулся домой в половине десятого. Все время пути его мозг старательно трудился. В какое жуткое дело он вляпался! Уже скоро тело обнаружат, приедет полиция. Если бы не это чудовищное убийство, он отправился бы в Форт-Лодердейл и провел бы остаток вечера, празднуя годовщину свадьбы Мэри и Джека. Однако вид выпотрошенного тела полностью выбил его из колеи. Даже теперь, выруливая на длинную дорогу, ведущую к его дому, он чувствовал, как подступает тошнота.
Стоял воскресный вечер. Почти никого из соседей не было дома. Кен выключил фары, оставив только парковочные огни, и медленно поехал по дороге. Он понимал, что, если хочет заручиться алиби перед Бетти и полицией, самое важное – вернуться домой так, чтобы его не заметили.