Домишко, сделанный из глиняных кирпичей, был у нас небольшой. Летняя кухня – отдельно. Отец с матерью и дедами сумели развести неплохой сад, защищавший от летней жары, которая достигала порой 40 градусов. Сказать, что мы голодали, не могу. Правда, неурожаи в Заволжье – обычное дело. Колхозы занимались в основном животноводством. Мясо полагалось сдавать государству, но доставалось и нам. Отары овец тысячные ходили.
В лиманах, на сочной траве откармливали коров. Несмотря на большие налоги, хватало молока, творога, домашнего сыра. В жару вместо воды пили вкусный холодный ирьян – приготовленное особым способом кислое молоко.
В наших краях жили много казахов. С ними мы всегда ладили. От казахов переняли способ вялить мясо на солнце и на ветру, почти без соли. На вид оно выглядело не слишком аппетитно, но когда варили шурпу или щи, то не каждый мог отличить вяленое мясо от свежего.
Тридцать третий год запомнил хорошо. Суховеи такие задували, что против ветра шагать невозможно было. По степи перекати-поле, как мячики, неслись. Урожая никакого, все под солнцем сгорало. Не сказать, что деревни поголовно вымирали, но покойников почти из каждого дома выносили. В первую очередь умирали грудные дети и старики. Погибало много домашних животных. Как могли, старались сберечь коров, доились они плохо. Тут уж не до молока, лишь бы выжили! Скот, который разрешали резать из-за бескормицы, был почти несъедобный – жилы да кости. Но ели все подряд. Корни какой-то болотной травы, сладковатые на вкус. В суп клали ботву от разных овощей.
Для нас, мальчишек, некоторые игры превратились в способ выживания. Вылавливали сусликов и жарили их над углями. Суслики были жирные. Мы съедали подгоревшие крошечные тушки целиком вместе с костями. Хорошую песенку сочинили много лет назад про веселых юннатов и чибисов у дороги. Для нас эти степные птицы, чуть больше скворца, тоже стали в тридцать третьем году пищей. Мы охотились на них с рогатками, но чибисы быстро раскусили наше коварство и перестали близко подпускать.
Летом в тот год в округе появился бешеный, а может, просто больной волк. Его боялись. Стоило кому крикнуть: «Волк!» – как все прятались в дома. В деревне жил молодой мужик с лицом, сплошь покрытым оспой. Мы его дразнили Щербатый. Он занимался разными жестяными поделками, при нужде ковал лошадей (своей кузницы в деревне не было). Когда волк появился в очередной раз, Щербатый вышел на середину улицы с огромной жердью. Я прибежал уже после, но мне рассказали, как все происходило.