Снег вкусно и ритмично скрипел под ногами. Крррум-крррум, крррум-крррум. Алексей вдруг подумал, что Инна, в отличие от Инги, сейчас непременно прошлась бы так, чтобы получилась какая-нибудь бодрая мелодия. Впрочем, на то она и музыкант.
– Ну, если несерьезно, то впервые я влюбился еще в детском саду, – Алексей улыбнулся воспоминаниям о том детском чувстве. – Дай бог памяти, в каком это году…
– Расскажи! – потребовала Инга.
Алексей не очень любил, когда с ним разговаривали приказным тоном, но решил не придавать этому значения, списал тон Инги на волнение.
– Ее звали Изабелла, она приехала посреди зимы откуда-то из Средней Азии, отца перевели служить в Москву, он был военный, и угощала всех детей сушеной дыней. Я впервые в жизни попробовал сушеную дыню. Это было так вкусно, что я сразу же влюбился…
– В дыню? – усмехнулась Инга.
– В Изабеллу. Кажется, все мальчики в группе в нее влюбились. Всем понравилась дыня.
– Вы устраивали битвы? Сражались за ее внимание?
– Не помню, но, кажется, обошлось без битв, да и вся любовь заключалась в том, что мы не дергали Изабеллу за косички и уступали ей игрушки. Соперничества как такового не было. Было всеобщее обожание. Изабелла его умело поддерживала среднеазиатскими традициями. Каждую неделю ее мама приносила какое-нибудь угощение…
– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок!
– Так точно! – улыбнулся Алексей.
– Какие же вы все, мужики, примитивные! – с неприкрытой злостью выпалила Инга. – Все у вас через желудок да через другие места!
– Ты что? – опешил Алексей, совершенно не ожидавший подобного ответа. – Инга, какая муха тебя укусила? Что-то случилось?
Алексей остановился посреди бульвара, Инга тоже остановилась. Он попытался заглянуть ей в лицо, но она отворачивалась. С какой-то из лавочек (даже в мороз на них днем сидят особо закаленные или очень тепло одетые люди) довольно громко высказались относительно того, что милые бранятся, только тешатся. Алексей взял Ингу за плечи и развернул ее лицом к себе. Маневр оказался неожиданно легким, потому что Инга не стала сопротивляться. Более того – развернувшись, она обняла Алексея за шею и стала покрывать его лицо жгучими, влажными поцелуями.
– Мой!.. Глупый!.. Не отдам!.. Мой!.. Мой!.. Мой!.. – ожесточенно шептала она между поцелуями. – Глупый!.. Мой!..