– А там моя жизнь осталась!
– Жизнь твоя там, Монах, где ты сам, – Бабай ткнул пальцем в пространство, будто решил поставить точку в разговоре. – Сейчас она тут, на нашей зоне, и больше нигде. Ладно, давай спать. Вижу, что не дорос еще ты до умных разговоров. Вернемся к этой теме через пару лет. Если захочешь. Времени у нас много.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и почти тотчас же размеренно засопел. Монах еще долго лежал с открытыми глазами – думал, вспоминал, грезил…
Отец был бухгалтером. Скучная профессия, ничего героического, ничего интересного. Некоторые бухгалтера жили хорошо. Дядя Веня, отцовский однокурсник, оглушительно хохотавший, когда маленький Леша называл его «дядя Веник», работал в торговле и ездил на престижных «Жигулях» шестой модели, имел две дачи – ближнюю и дальнюю («Ну совсем как Сталин!» – ворчала мать), хорошо одевался – джинсы, кожаный пиджак, дубленка. Дядя Жора, бывший отцовский сослуживец, перешедший в какой-то безымянный «почтовый ящик» и сделавший там карьеру, ездил на черной «Волге» с личным водителем. Государственная «Волга» с водителем считалась престижнее, чем своя «шестерка». И жил дядя Жора в самом центре Москвы, в двух шагах от Кремля. А ведь начинал с отцом в одном и том же плановом отделе и некоторое время работал под его началом.
Мать упрекала отца за отсутствие амбиций. Придумала ему обидное прозвище «кулёма» и звала так даже на людях. Складно получалось, в рифму: «Тёма-кулёма», люди подхватывали, запоминали. Отец не обижался – привык, а вот Алексей переживал сильно. Тяжело быть сыном неудачника, да еще и со смешным прозвищем. Как-то раз дворовые пацаны попытались «переклеить» отцовское прозвище на Алексея, назвав его «Кулёмычем». Четверо против одного – заведомо проигрышный расклад, но до того, как упасть, Алексей успел сбить с ног троих противников. Ловкость в сочетании с яростью порой творят чудеса. Вместо «Кулёмыча» получил прозвище «Чокнутый», точнее, не получил, а заслужил. «Чокнутый», если произносить это слово уважительно, вполне нормальное прозвище. Предостерегает окружающих от опрометчивых поступков. Со временем прозвище «усохло» до «Чока», а потом трансформировалось в более благозвучного «Чака» в честь знаменитого Чака Норриса, кумира пацанов восьмидесятых. Не просто так трансформировалось, а благодаря личным достижениям. Разряд по боксу, разряд по самбо – это же о чем-то говорит, разве не так?