– Могу, – откликнулся самобраный друг. – Подумаешь, обычное заморское кушанье. Тебе в комплекте или как?
Коля немного подумал и махнул рукой:
– Давай в комплекте.
И не прогадал. В комплект входили громадная сковорода с требуемым продуктом, а также тонко порезанное розовое сало, мелкие, с детский мизинец, соленые огурчики, соленая же селедочка, обложенная кольцами лука и политая подсолнечным маслом, истекающая жиром семга, рыжики величиной не больше пуговицы, квашеная капуста с яблоками и брусникой, и венчала коллекцию литровая бутылка «Смирновской» со льда.
– Мешочек, – неожиданно севшим голосом позвал Шмелёв, – ты где водку взял?
– Не твое дело! – последовал вежливый ответ. – Комплексный обед.
– А может, там пара автоматов Калашникова завалялась?
– Нет, я только по пропитанию работаю. Узкая специализация.
На нет, как говорится, и суда нет. Коля с дрожью в руках хрустнул пробкой и разлил божественную жидкость по чарочкам. Серега настороженно принюхался к незнакомому продукту, резко выдохнул и профессионально выпил, занюхав рукавом.
– А ничего, хорошо пошла. Как наше сгущенное вино, только помягче будет.
– Разбавляют, наверное, – поддакнул Тимоха, но протянул емкость за второй порцией.
А после третьей в мудрую голову волхва пришло озарение:
– Слушай, Николай свет Васильевич, а чего нам самим-то дерьмо выпаривать, которое ты порохом именуешь? Мешок, а мешок, сможешь порох достать? Много?
– А его едят? – донеслось из кармана.
– Еще как едят. Тимоха, подтверди.
– Что, опять новые снадобья на мне испытывать?
– Надо, Тимофей, надо. А я тебе потом сапоги новые куплю.
– Со скрипом?
– Ага, и с серебряными подковами.
– Тогда ладно, – согласился домовой и вопросительно взглянул на Николая: – А какой просить-то? Который вкуснее?
– Пробовать нужно, – Коля пожал плечами. – Давай начнем с охотничьего, с бездымного.
Новое утро принесло новые заботы, правда, волхв предпочел от них самоустраниться. Он с удобством устроился на скамеечке, привалившись к стене кузницы, и читал толстый фолиант в деревянной обложке, обтянутой крокодиловой кожей, изредка делая пометки на полях свинцовым карандашом. Окружающий мир для Сереги перестал существовать. Даже то, что Коля доламывал единственную в хозяйстве телегу, кузнеца не интересовало.
– Чего нового пишут? – Николай отбросил кувалду, которая и была сегодня основным его инструментом, и присел рядом.