Багажа у него не было. Сотрудники французской службы безопасности опросили Рейда, но не смогли отыскать причину для его задержания. Опоздав на свой рейс, он на следующий день вернулся в аэропорт и на этот раз успешно прошел на борт «Боинга-767».
Было субботнее утро. На борту находилось сто восемьдесят пять пассажиров. В подошвах ботинок Ричарда Рейда, как уже упоминалось, хранилась взрывчатка, а также детонатор. Когда самолет перешел на режим полета и после первой кормежки на борту (от какой Ричард отказался) в салоне пахнуло дымком. Стюардесса Эрми Мутардье увидела, что пассажир пытается зажечь спичку, и предупредила, что курить на борту не разрешается. Рейд пообещал перестать. И принялся ковыряться горелой спичкой в зубах. Сидел он у иллюминатора, рядом не было никого. Некоторое время спустя Мутардье, возвращаясь, увидела, что тот же пассажир сидит в кресле согнувшись. Она решила, что он курит. «Извините, – обратилась она к нему, – что вы делаете?» Пассажир не ответил. Когда же стюардесса потребовала ответа, Рейд повернулся в кресле, открыв зажатый между ног ботинок запал, и чиркнул спичкой. Мутардье вцепилась в него. Он отталкивал ее, пока она не отлетела и не перелетела через ручку кресла соседнего ряда. Мутардье побежала по салону с криком: «Держите его! Скорей!»
Кристина Джонс, услышав Мутардье, побежала на шум. Рейд сидел к ней спиной. С криком: «А ну перестань!» – стюардесса попыталась схватить его. Рейд, повернувшись, укусил ее в левую ладонь, вцепился зубами в мякоть под большим пальцем и не отпускал. Джонс закричала.
Когда злодей отпустил ее, Джонс откинула столик на соседнем с ним кресле. Пассажиры передавали бутылки с питьевой водой, какую лили на Рейда. Потом они пустили в ход ремни, провода наушников и пластмассовые наручники и связали его. Когда позже сотрудники ФБР попытались вывести Ричарда, им пришлось разрезать на нем несколько слоев пут.
«Считаю, мне незачем просить прощения за свои действия, – заявил Ричард Рейд на суде. – Я воюю с вашей страной. И воюю с ней не по причинам личного свойства… Так что можете судить, предоставляю вам судить. Не возражаю. Больше мне сказать нечего».
«Вы не вражеский военнослужащий, – определил судья Уильям Янг. – Вы террорист. Не солдат вы ни на какой войне. Вы террорист… Мы не идем на сделки с террористами. Мы не подписываем никаких документов с террористами. Мы выслеживаем их одного за другим и предаем правосудию. Вы террорист. Тот, кто повинен в преступлении, в попытке убийства множества людей. Охрана, в тюрьму его. Уведите».