Он загнан в угол, как стареющий зверь, шакалами. Он в ловушке. Прибывший участковый, не разобравшись в ситуации, здорово пнул его пару раз по почкам, но Хоукмен вдруг ощутил мгновение странного удовольствия. Ему хотелось, чтобы его пнули еще, и еще. Ничто не могло заглушить его внутренней неудовлетворенности. Только острая физическая боль.
Ястреб постоял под душем минут десять, дав прохладным каплям стекать по его упругому мускулистому телу с афрозагаром. Иногда он даже незаметно гладил свой торс, свои напряженные мышцы на руках, обнимал себя за воловью шею. Но не потому что нравился себе. Он хотел ощутить, каково это – испытывать удовольствие от прикосновение к чему-то такому, настолько совершенному. Он знал, что возбуждает женщин. Их всегда тянуло к нему, как к магниту. Еще бы, годы тренировок, белковое питание, строгий режим, сырые перепелиные яйца по утрам. Но сам он давно не испытывал ничего подобного. Может, женщины вообще никогда не интересовали его по-настоящему?