Подчиненные смиренно бросили свои пожитки и так же переместились за круглый стол, предназначенный для общих собраний и так называемых мозговых штурмов.
Кому не хватило места, повернулись на креслах и подкатились поближе.
Все поняли, что директор будет обсуждать происшедшее ЧП.
– Ирочка выведи на большой экран это твое "больше все" – тут же подтвердил директор тему обсуждения. Ирина вывела на двухметровый, сумасшедшего разрешения, фантастически цветастый и непомерно дорогущий монитор, отрывок видеозаписи со вспышкой и «зациклив» его дала максимальное увеличение, все они были профессионалами, и им не надо было говорить, что конкретно делать.
По – этому Ирина самостоятельно стала управлять файлом, не дожидаясь уточняющих команд. На экране появилось очень малая часть млечного пути. Картинка была разбита на 100 квадратов, 10 по вертикали, 10 по горизонтали, затем сектор Е8 приблизился и занял собою весь экран. Квадрат изображения был размечен еще на 100 ячеек. Это стандартная астрономическая насечка, что бы проще было ориентироваться в бескрайних просторах космоса.
Потом все увидели вспышку. Достаточно яркую, но не настолько, что бы затмила изображение звезд вокруг. Просто вдруг появилось белое размытое облачко, которое увеличивалось в размерах, сместилось немного вправо и вниз и, рассеялось не оставив и следа. Все.
Директор откинулся на спинку стула и сложил руки замком за головой.
– У кого-нибудь есть какие-нибудь мысли? – спросил он. И не услышал ответ.
Двенадцать человек молчали. Но молчали не потому, что не знали, что сказать, а молчали многозначительно. Они как раз знали очень многое. И то, что они видели, никак не укладывалось во все то, что они знали.
Через минуту, голос подал Юрий Никифорович Спицын, доктор наук, астроном, астробиолог и астрофизик.
– Может это помехи, какие то?
– Это Хаббл, Юра, Хаббл – Игорь Вениаминович Горич, заместитель директора по вопросам науки закурил еще одну сигарету, сразу же за первой, он очень волновался, – это не может быть помехами.
– Господа, извините меня великодушно, но я в замешательстве, – произнес самый молодой член группы (после Ирины Павшиной) аспирант, Виктор Синицын. Будущий физик-ядерщик, великолепный математик, но человек еще очень мало, разбирающийся в астрономии, отбывающий практику, хотя и не без собственного интереса, подкатился на своем кресле к столу и поставил на него чашку с кофе.