– Хорошо, я все сделаю, как ты велишь отец, – заверил Константина Роман.
– В приемной, собраны члены синклита, ожидающие оглашения моего последнего волеизъявления. Там находится и патрикий Вринга. Пошли палатина за ним.
Роман распорядился. Через некоторое время в палату Константина вошел Иосиф. По знаку базилевса он приблизился к ложу и стал на колени у его ног.
– Иосиф! – Начал Константин. – Я вырастил тебя и выделил среди остальных за преданное служение. Я знаю, твое слово твердо. В мои последние часы жизни я хочу, чтобы ты поклялся именем Бога служить и оберегать моего сына своей опытностью и радением. И пусть патриарх засвидетельствует твою клятву.
– Клянусь Христом Богом служить Роману до последнего вздоха. – Ответил Иосиф. Константин устало прикрыл глаза. Через некоторое время он открыл их и выразительно посмотрел на патриарха Полиевкта.
Тот понял этот взгляд и отдал распоряжение китонитам – стражникам императорской опочивальни. По их команде слуги палатины распахнули двери. В опочивальню вошли члены синклита, курапалат, магистры и патрикии. Константин Багрянородный объявил им свое волеизъявление. Он передавал всю власть самодержца своему сыну Роману.
Исполнив положенное, Константин со спокойствием и умиротворением стал ожидать прихода смерти. Он не дожил до своего очередного брумалия. Севаста Елена и ее дети, видели, как испускает дух и отходит басилевс Константин. С жалобами и стенаниями окружили они его ложе, оросили его слезами и принялись оплакивать столь великого государя.
Паракимомен Василий и патриарх Полиевкт расположились рядом. Под песнопения хоров святых и праведных монахов, омытое тело, вскоре выставили в Девятнадцати ложах. Здесь вновь почтили покойника песнопениями. Тут простилась с государем его семья. После этого тело перенесли в Халку, где прощальным поцелуем поцеловали его и архиереи, и иереи, и магистры, и патрикии, и все синклитики. После завершения прощаний по обычаю церковный распорядитель возвестил: «Иди царь, зовет тебя царь царствующих, господь господствующих». И вся толпа закричала, завопила, застенала. А когда распорядитель произнес эти слова в третий раз, царя сразу же подняли, вынесли из дворца на дорогу. Весь синклит шел в процессии, придавая торжественность шествию погребальным пением, пока тело не доставили в храм Святых апостолов, традиционное место царских погребений.