– Г-господи, Ли-иля, – простонал мне в губы Лёша, даря очередной восхитительный поцелуй, до боли в губах.
Ещё несколько сильных, глубоких толчков, и мы взорвались почти одновременно, погружаясь в упоительные волны наслаждения. Каменев заглушил мой крик, поймал его ртом, сжимая меня в бережных объятиях, пока я приходила в себя, ослеплённая, беспомощная и обессиленная. И счастливая, с глупой, довольной улыбкой и со сладким опустошением. По телу лениво бродили отголоски только что пережитого, разливалась приятная истома, и никакой апатии и отстранённости, как… в прежние разы. Глаза неожиданно защипало, и я крепко зажмурилась, чувствуя, что ещё миг – и позорно разревусь от слишком сильных эмоций. Крепче обняла Лёшу и уткнулась ему в шею, пытаясь сдержаться, но не смогла: слёзы всё-таки навернулись, и в горле застрял ком. Я беззвучно всхлипнула, пальцы зарылись в волосы Каменева на затылке, и он почувствовал, что со мной что-то не так. Его ладонь медленно погладила по спине, и я смутно ощутила, что мы куда-то идём, а меня всё так же крепко обнимают.
– Ну что ты, девочка, – пробормотал Лёша мне в висок, и в груди защемило от этих простых слов и мимолётной нежности, совсем не рассчитанной на продолжение банкета.
Просто забота. Обычная мужская забота, чёрт возьми. Которой я никогда не видела к себе. Ох. Слёзы всё-таки потекли, орошая шею Лёши, пока мы шли дальше – в ванную, как вскоре поняла, почувствовав под ногами прохладный кафель. Я только очень надеялась, что меня не начнут расспрашивать, что случилось. Врать не хотелось, а объяснять настоящую причину столь бурных эмоций тем более не собиралась.
– Всё хорошо, – прошептала я, не отпуская его и слизывая солёные капли с губ, пока Каменев включал воду, по-прежнему обнимая одной рукой.
Он отстранился, одарил внимательным взглядом, пока я пыталась справиться с проснувшимся смущением и прятала глаза, а потом начал раздевать. Медленно, аккуратно, мимолётно задевая кожу и заставляя вздрагивать от этой невинной ласки. Приступ слезливости прошёл, буря эмоций улеглась, и теперь я просто покачивалась на волнах приятной, томной неги, наслаждаясь этими минутами и ни о чём не думая. Лёша снял с меня бюстик, повесил на крючок, и его ладони неторопливо огладили полушария, спустились ниже по животу и замерли на талии, поддев резинку трусиков. За ними последовали чулки, и губы Алексея следовали за пальцами, спускавшими эластичную ткань, и мне пришлось опереться на его плечи – колени ослабли, а голова слегка закружилась. Избавив меня от белья, Каменев развернул и мягко подтолкнул к ванной.