Возле большого шатра, поодаль от забавляющихся кочевников, на походном троне восседал молодой хан Дамир. Поглядывая на игрища воинов, он с довольной усмешкой натирал саблю. Этот роскошный клинок получен им в дар прошлым летом из рук грозного Джамбулата, военачальника Великого Хорезма, державшего в страхе Дикую степь.
– Пожалуйста, прекратите! Молю вас!
Истошный крик пленного купца привлёк внимание хана.
– Мансур! – позвал он стоявшего за спиной сарацина огромного роста. – Тащи сюда этого недобитого вепря.
Великан молча кивнул, подошёл к телеге, схватил за ноги купца и поволок по земле. Рыжебород извивался и причитал, когда его тучное тело подпрыгивало на кочках. Бросив пленника перед ханом, Мансур, сложив руки на груди, и встал за спиной господина.
– Не убивай, прошу! Я тебе услужу. Я… Я любое слово твоё исполню, всё, что пожелаешь! – дрожа от страха, заискивающе тараторил купец, оглядываясь на девочку. – Об одном молю, дитя не губи. Она у меня единственная.
Рыжебород подполз к ногам хана и, склонился было к его сапогам. Но Дамир грубо отшвырнул пленника.
– Я тебе пригодиться смогу, только не губи, – обливаясь слезами, причитал рыжебород.
– Пригодишься, говоришь? Исполнишь всё, что пожелаю? – склонившись к пленнику, змеёй прошипел Дамир на языке русича. – Хм…может, и так.
Во взгляде хана заплясали искорки бешеного огня.
– Привяжите к арбе. Я с ним на зоре продолжу, – прошипел хан не глядя на купца, и на своём наречии обратился к Мансуру. – Девчонку отведи к Маре. Пусть накормит. Может и вправду сгодится этот рыжебородый вепрь. Не ради себя – ради неё стараться будет. Убить или продать девчонку я всегда успею.
Ветер поднял клубы пыли со склона холма, ещё не поросшего зелёным покрывалом сочных трав, и хан решил укрыться в шатре. Тяжело опустившись на ковёр возле походного резного столика с низкими ножками, уставленного богатыми яствами, Дамир наколол на нож большой шмат жареного мяса, жадно откусил. Сильный порыв распахнул полог, едва не задул угасающий в огонь. Хан встал и подбросил дрова в очаг. Паленья затрещали и пламя вспыхнуло с новой силой. Усевшись на подушки, Дамир отхлебнул белесый напиток из кувшина и откинулся на стену шатра. Высокий, жилистый, со смуглым лицом и слегка впалыми скулами, в отблесках пламени он казался собственною тенью. И лишь не затухающие огненные всполохи в яростных глазах не давали никому забыть, что с ханом нужно быть настороже.