– Сколько тебе лет? – спросила она.
– Восемнадцать.
Элизабет удивленно осела.
– Неужели?
– Я не приносил в жертву девственниц ради своих идеальных скул, если ты это имеешь в виду. У невинных девиц, как правило, меньше магических свойств, чем все привыкли думать.
Элизабет старалась не показывать, какое облегчение она испытала, услышав эти слова.
– Просто ты слишком молод для магистра, – осмелела она.
Его лицо стало непроницаемым, а затем он улыбнулся так, что у нее по спине пробежал холодок.
– Объяснение очень простое. Все, кто стоял между мной и титулом магистра, мертвы. Это удовлетворило ваше любопытство, мисс Скривнер?
Внезапно она обнаружила, что не хочет знать больше, в особенности о том, что в его прошлом могло наложить на него такой отпечаток; что глаза стали словно вырезанными из льда, а сердце превратилось в камень. Элизабет больше не хотела видеть лицо человека, хладнокровно убившего Наставницу. Опустив взгляд, она кивнула.
Натаниэль сделал шаг, чтобы уйти, но внезапно остановился.
– Прежде чем уйду, могу я, в свою очередь, спросить у тебя кое-что?
Уставившись на свой ужин, она ждала вопроса.
– Зачем ты схватила меня за волосы в тот день в Саммерсхолле? – спросил он. – Я знаю, что ты сделала это не случайно, но, как ни ломал голову, не смог найти разумное объяснение.
Ее желудок отпустило от облегчения. Она думала, он спросит о чем-то действительно ужасном.
«Значит, он все-таки помнит меня по читальному залу», – подумала Элизабет.
– Я хотела узнать, остроконечные ли у тебя уши, – пробормотала она.
Он помолчал, обдумывая ее ответ.
– Понимаю, – сказал чародей с серьезным выражением лица. – Спокойной ночи, мисс Скривнер. – И завернул за угол.
Элизабет, не теряя времени, втащила поднос внутрь. Она была так голодна, что накинулась на свой ужин прямо на полу, пожирая его руками. За жадным чавканьем она не услышала, как кто-то в гостинице громко рассмеялся.
За окнами кареты проносились пейзажи равнины Аустермера. Они проезжали мимо ферм, диких цветочных лугов и лесистых холмов, окрашенных всеми оттенками осени. Туман заполнил овраги и временами протягивал свои длинные пальцы через дорогу. Когда полуденные тени легли на землю, карета въехала в Блэквальд – огромный лес, который, подобно лезвию ножа, рассекал все королевство. Вокруг были лишь тьма и сырость. То тут, то там над мелколесьем возвышались безобразные белые стволы берез, словно духи среди черных похоронных одеяний. Уставившись из окна кареты на мягко падающие листья, толстые ковры папоротников и случайного оленя, убегающего в лесную глушь, Элизабет почувствовала, как ее охватывает жуткий страх, будто лесной туман просачивался внутрь кареты и окружал со всех сторон.