Первые успехи в десакрализации слова, т. е. в освобождения его от магии имени, были достигнуты древнегреческими первофилософами – физиками и математиками. Мы видим, что метод ионийцев (линия Фалеса из Милета) и метод элейцев (линия Ксенофана из Колофона) в создании первых представлений о «первоначалах» мира являются, по сути своей, логико-лингвистическим моделированием, позволяющим выразить словом то наиболее общее, что скрыто в вещах самого различного уровня реальности позади разнообразия их внешних форм, воспринимаемых чувствами. Венцом ионийской мысли является атомизм Левкиппа – Демокрита, а элейской – Единое Парменида. В чем сходство и различие этих двух главных направлений в организации познания, которую можно называть мысленно-образной? Если способ атомистов дифференциальный, то подход Парменида – интегральный. Совмещенные в единую стратегию как дополняющие друг друга методы, они составляют основу теоретического описания природы. Атомисты мысленно усматривали в основании мира «атомы и пустоту», а Парменид представлял Вселенную «единой, вечной, неподвижной и шаровидной» и обозначил это представление именем «Бытие», которое как языковая модель обозначает мир как онтологию, мир как объект, существующий независимо от субъекта, но субъект его может отобразить в сознании и смоделировать с помощью языка.
Глава I. Обращение к истокам логики понятий
1. Индуктивные обобщения Сократа
Аристотель, критикуя пифагорейцев, писал, что основной недостаток их учения – невозможность обоснования движения. «Они ничего не говорят о том, откуда возникает движение, если (как они считают) в основе лежат только предел и беспредельное, четное и нечетное, и каким образом возникновение и уничтожение или действия несущихся по небу тел возможны без движения и изменения»[10]. Заметим, что упоминая здесь о «так называемых пифагорейцах» (последователях школы Гиппаса из Метапонта), Аристотель выразил свое отношение к пифагорейству в целом как к учению, противостоящему его физическому методу, ибо физик – это «исследователь природы». Согласно Аристотелю, природа «есть первая материя, лежащая в основе каждого из [предметов], имеющих в себе самом начало движения и изменения», и «она есть форма (morphe) и вид (eidos) соответственно определению вещи»