Арно и Шилема не видели лица Хиркуса, но, зная его, могли не сомневаться, что и оно участвует в этом импровизированном представлении «великого актёра».
И он что-то напевал.
Следом за ним, боязливо оглядываясь и тесно прижимаясь, потянулись Жесика и Катрина.
– Ничего не будет, – не согласилась Шилема.
Её несогласие было направлено не в пику Арно, а просто она не верила в успех Хиркуса, хотя с интересом наблюдала за его причудливыми действиями.
– Пойдём и мы?
– Иди! – Шилема словно освободила его, и пошла рядом с ним.
Арно усмехнулся. Шилема всё ещё играла в независимость. Тем не менее, ясно понимала необходимость сплочённости всех людей: и ходоков и женщин.
Они видели, как существа внезапно все разом присели, умело перекрестились, приподнялись. И даже не оборачиваясь, спинами вперёд, пустились наутёк.
Миг – и их уже нет.
– Видели! – воскликнул Хиркус и повёл рукой вслед убегающим. – Или мы в параллельном мире нашего времени, либо… – помедлил он, – здесь где-то есть люди. Или были совсем недавно.
– Надо поймать одного и узнать, – Шилема выказала своё желание, но уже без добавки выколачивания сведений.
– Ещё успеется, – сказал Хиркус. – Надо будет, поймаем. Я думаю, нам надо быть готовыми к встрече.
– С людьми? – жадно спросила Жесика; для неё все разговоры о много миллионно летнем прошлом, оставались вне пределов понимания.
– Может быть, и с людьми.
Они возвращались в лагерь, а оставшиеся в нём заметили ещё три пары существ. Их безликие фигуры то появлялись в виду, то исчезали, словно мерцали на фоне листвы, заставляя людей всё время быть начеку.
Наконец, дон Севильяк перебросил автомат на грудь и, утробно бормоча о надоедливости иных созданий, направился к одному из кустов, где чаще всего появлялись местные обитатели. За ним увязалась Шилема. Остальные отказались даже выразить своё какое-либо отношение к их намерениям. Надоело.
Что Шилема, что дон Севильяк думали по-разному, хотя лелеяли каждый по-своему одну и ту же мысль.
Шилема представляла ясно, зачем она идёт: поймать и расспросить, чтобы, в конце концов, узнать, с кем они имеют дело, и как это связано с людьми, а точнее, с КЕРГИШЕТОМ.
А вот дон Севильяк, по сути дела, сам не знал, зачем ему понадобилось идти к ним. То ли попугать, то ли, наконец, убедиться в их способности понимать человеческий язык и мимику. А то и заставить убраться куда-нибудь подальше от лагеря и не маячить перед глазами. Либо, что считал самым лучшим, познакомиться через них с теми, кто научил их членораздельному произношению и обратил в христианскую веру или познакомил их накладывать на себя крест.