Переговоры не были долгими. Да и о чём говорить, если почти рядом живут люди.
Собираясь выходить из своего временного лагеря, Хиркус, всё больше прибирающий к рукам руководство над группой, тихо предупредил ходоков:
– Оружие спрятать! И как можно дальше. Лучше пусть оно останется для нас и только для нас.
Дон Севильяк согласился с Хиркусом, но выполнил это неохотно, тем более что мясо, добытое им третьего дня, закончилось, а выходить на охоту с дубиной или с копьём, ему претило.
– Если у них есть, что поесть, то, конечно, зачем нам оно. А если нет, то придётся показывать.
– Еда у них есть. Эти ребята не слишком истощены, – показал Хиркус на братьев-близнецов.
А те, знавшие в своей жизни только одну женщину, – свою мать, долго не могли понять, почему стоящие перед ними люди так различаются и видом, и одеждой, и поведением, да и голосами. Даже когда до них стала доходить истина, они всё равно не верили. Не могло такого быть, чтобы женщины превышали числом мужчин…
Сопровождая новых для них людей в поселение, они так и не могли примириться с превосходством женщин: куда они ни бросали взгляд, везде видели их, оттого братья старались быть от них как можно дальше, дабы не коснуться или случайно не столкнуться с ними.
В небольшом захламлённом отбросами поселении, построенном без особого изыска, люди жили хотя и в больших, но обычных шалашах, явно давно не приводимых в надлежащий вид: зияли прорехи, а то и надломленные стропилины. Скамулы, возможно, подражая людям, которых они называли пармаками, тоже ютились по окраинам посёлка в небольших шалашах – лишь вползти и лечь.
Когда скамулы принесли весть о большой группе людей, в посёлке их сведениям мало поверили. В конце концов, живут они здесь уже не один десяток лет, и появление рядом кого-то из людей считали мало вероятным делом. Возможно, только один человек мог предполагать о таком варианте, но он давно уже замкнулся в себе и мало общался с колонистами. Правда, это он надоумил братьев пойти и проверить сообщение скамулов.
Но когда один из братьев прибежал с криком, что скамулы были правы, и что там есть такие, как их мать, это всколыхнуло посёлок.
Встречать ходоков и женщин вышли все, кто мог двигаться. В большинстве своём дряхлые, анемичные, с потухшими глазами люди. Лишь малая часть сохраняла более или менее здоровый вид, но всем, пожалуй, уже перевалило за шестьдесят лет.