Очевидно, что стихи императора распространялись по стране также и через учебные заведения, монастыри, от человека к человеку. Их заучивали, распевали или выговаривали нараспев.
Доктор Усуи был образованным человеком. По одним источникам он был буддийским монахом, по другим – христианским монахом и преподавал в школе при монастыре в городе Киото, а по версии Хавайо Такаты был ректором колледжа при университете Досиса этого города. Поэтому доктор Усуи хорошо знал поэзию императора и участвовал в её распространении среди учеников колледжа и населения. Можно считать, что использование стихов для воспитания, изменения мировоззрения населения и создания японской нации было гениальным решением императора. В этом смысле образ Мэйдзи действительно соответствует традиционным представлениям о верховном правителе, который своими стихотворными упражнениями приводил страну и природу в гармоничное состояние. Когда же определённая часть населения (критическая масса) приняла реформистские идеи императора, то в дальнейшем сработал «эффект сотой обезьяны» и эти идеи стали достоянием всего народа Японии.
По всей видимости, 125 стихов императора Мэйдзи, отобранные доктором Усуи для духовного воспитания своих учеников, словно в зеркале отображают всё поэтическое наследие императора, которое включает около ста тысяч стихов и которое сыграло важную роль в истории японского народа.
Что же собой представляют эти стихи? Это короткие стихи, написанные в форме вака, с жёсткой размерностью 5 – 7 – 5 – 7 – 7 слогов в соответствующих строках. Короткие стихи характерны тем, что информация в них предельно сжата, что позволяет существенно расширить область размышлений. Вместе с тем, название каждого стиха и его размерность дисциплинируют мышление, сужая область размышлений и направляя мысль на обдумывание конкретной проблемы.
Писать стихи в форме вака – довольно сложная задача. Император обучался поэтическому искусству сначала вместе со своим отцом, а затем в кругу других поэтов. Если учесть, что стихи написаны императором на древнем японском языке, то это значит, что император использовал все приёмы стихосложения, известные ещё с древности. Учитывая склонность японцев к лаконичности поэтического выражения, все эти приёмы, с одной стороны, были ориентированы на то, чтобы сделать более сложной и красочной образную структуру стихотворения, а с другой – чтобы расширить и насытить внутренними подтекстами его смысл. Отсюда возникает некоторая аллегоричность стихов не только императора, но и других известных японских поэтов. При этом одним из самых излюбленных в японской поэзии приёмов является использование «слова- связки», когда смысловым центром стихотворения становится слово, имеющее двойное значение. В результате в стихотворении возникает второй смысловой план, создающий эффект объёмности содержания и требующий прочтения дополнительного смысла как бы между строк.