Под бесконечный северный дождь, утром мы отчалили, точнее, отошли от берега озера Воже. Когда глубина позволила всем запрыгнуть в байдарку, стена камышей полностью закрыла дом деда.
Погода резко поменялась. Только всплеск вёсел нарушал тишину.
Длинные гудки, снимают трубку:
– Аллё!
– Здравствуйте! Можно попросить Сашу?
– Аллё!
– Сашу можно позвать к телефону?
– Аллё!
– Это квартира Назаровых?
– Бля-я-я…
Вторая попытка, снимают трубку:
– Аллё!
– Будьте добры, Сашу к телефону…
– Аллё!
– Сашу можно позвать?!
– Бля-я-я…
Еще несколько таких попыток. Вечером попадаю на Сашу:
– Слушай, а я вот, звонил днем и…
– Да это тесть, у него недавно инсульт был, он теперь только два слова произносит: «Аллё» и «Бля», а поговорить хочется.
– Ну что же, пойдём за пивом во Второй залив! – так выставил цель Николай Пронин.
Конец сентября давал о себе знать, прогулки на яхтах закончились, ветер был баллов семь, и все мы были пьяны.
Да полно, – ответствовал я, – пансионат уже не работает, нет там пива!
…И Михаил Оленев в офицерской шинели Белой Гвардии поддакивал, качая головой.
Спьяну решили идти на двух суднах. Взяли уже снаряженный Солинг и мою 470ку…
Солинг, это килевая яхта с открытым кокпитом и хорошей парусностью, туда мы загрузили всех гостей, а 470ка, это спортивный швербот, принимающий на палубу не более двух пассажиров, да и то в крайних случаях. Мы не взяли никого, только я и Вова в качестве матроса – ну, ему досталось в этой поездке, но остальным…
При таком хорошем ветре идти до Второго залива всего минут семь. Вова в качестве матроса успел нахлебаться водички, только что на трапецию не вывешивался, да и я бы ему не позволил… Ну, а у Солинга дела были веселее! Шли мы короткими галсами, друг мой Вова летал неуклюже с борта на борт, а капитан Солинга потерял на ходу капитанскую фуражку. Фуражка качалась на пенистых волнах, и Коля Пронин закрутил поворот фордевинд, не предупредив пассажиров судна – огромный гик с пожелтевшим парусом перекинулся с одного борта на другой в доли секунды. Почему все остались живы, это вопрос к Посейдону, яхта сбросила скорость, точно подошла к капитанской фуражке, и невозмутимо пьяный Николай, подцепив её рукой, и не сливая воды, надел прибор на голову! Михаил Оленев стоял на носу, держась за бушприт, и рукою указывал путь…