Гай простонал. Только теперь я обратил внимание на то, что силуэт его долговязой фигуры напоминает Гэндальфа после встречи с балрогом.
– Что с тобой? – спросил я.
– Да кто бы его знал, мама моя еврейка! – снова простонал Гай. – Что-то со спиной. Болит жуть как сильно. Как будто кто-то лопатой нахлобучил.
Мы вернулись в его номер. Гай включил ночник, с кряхтением присел на краешек кровати и вынул из тумбочки ополовиненную бутылку вина.
– Будешь? – спросил он.
Я кивнул, в то же время отмечая нереально бледное лицо друга.
– Ты хреново выглядишь, – констатировал я.
– А я думал, адская боль в пояснице делает человека прекрасным розовощёким Аполлоном, – ответил он, брякнул об тумбочку двумя бокалами и наполнил их вином. При данном освещении и обстановке их содержимое напоминало тёмную венозную кровь и автоматически пробуждало воспоминания о майском ДТП на Соликамской трассе.
Я присел на краешек противоположной кровати, взял бокал в руки, посмотрел на вино и поставил его обратно. Гай неторопливо отпил из своего.
– Вот, я и хотел разбудить нашу медичку, чтобы узнать, что со мной такое, – сказал он.
– Они спят, – ответил я.
Гай пристально посмотрел на меня.
– А с тобой-то, что не так? Ты ведёшь себя как призрак в старом заброшенном доме. Я бы предположил, что ты маешься творческим безумием, если бы увидел у тебя в руках камеру. Обычно ваш брат так записывает свои мысли в двадцать первом веке.
– Никогда так не поступал, – сказал я и наконец, выпил. Глоток красного вина проскользнул по пищеводу тонкой огненной змейкой. – Я бредил, Гай.
Он нахмурился.
– Плохие новости, дружище, – продолжал я. – Либо у меня начался лунатизм, либо в моём номере кто-то был, пока я ещё спал.
Странно, но он не стал расспрашивать меня о подробностях, а принял слова всерьёз и за чистую монету, как будто и сам столкнулся с чем-то подобным.
– Надо валить из этого города, – твёрдо сказал он. – Вначале Виолетта себя повела как-то странно. А она у нас девочка вообще чудная во всех отношениях. С недавнего времени я склонен считать её не только обладательницей красивой выпуклой попки, но и чем-то особенным, экстрасенсорным восприятием, например.
Гай отпил ещё вина и вдруг тихо рассмеялся. Его глаза блеснули.
– Чувак, постой! Я это сейчас серьёзно? Да уж! Похоже, крышак задымился не только у тебя. Надо сваливать отсюда, – повторил он.