Витя еще раз проверил адрес и глянул на часы. Путь ему предстоял не близкий. Заказчик назначил встречу в поселке Николина гора. От Коломны почти двести километров. Кстати, Витин переезд в Коломну тоже казался некоторым его друзьям странной причудой. Витя родился и вырос в Москве. Закончил столичный вуз, не супер какой-то там, но все-таки. А потом вдруг взял и переехал в небольшой и не самый близкий городок. Для многих Коломна ассоциировалась с настоящей дырой, глухим замкадьем, где во дворах пасутся коровы, а мобильные телефоны ценятся за восьмиголосую полифонию и цветной экран.
– Куда ты ломишься?! Здесь же Москва! Столица! Все бабло здесь крутится! – друзья и знакомые пучили на Витю глаза.
Правда, по большей части эти мудрые сентенции произносили люди, отягощенные ипотечными кредитами, которым постоянно приходилось лавировать между судебными процессами по признанию банкротства очередного предприятия и процедурой получения нового кредита, направленного на погашение предыдущего. Да и пресловутая «столичность» Москвы давно казалась Вите какой-то липовой, а престижность прописки в нерезиновой – мифом времен лимитчиков и очередей за колбасой. Конечно, спорно, все-таки метрополия дает больше возможностей по сравнению с периферией, но, как бы то ни было, у Вити все сложилось именно в Коломне. Хотя бы поэтому правоту его выбора никто оспорить не мог.
Витя выехал немного раньше чем требовалось, и решил проехать через центр города. Ему нравилась полупустая дорога, набережная, мост, внушительная громада кремлевской стены. Иногда Вите казалось, что уцелевшая часть, вместе с Маринкиной башней, стоит посреди города словно наказанная, но не утратившая гордости преступница. Только вот в чем состояло это преступление Витя не знал и все никак не находил времени чтобы разузнать.
На подъезде к Москве он уперся в пробку, которая продолжилась на МКАД и перетекла в Рублево-Успенское шоссе. Толкаясь среди медленно звереющих автомобилистов, Витя не раз успел поздравить себя с тем, что решил выехать пораньше. Дорвавшись, наконец, до нужного светофора, он свернул и притопил газ, до поселка оставалось всего ничего, но улицы этих элитных поселений иногда образовывали весьма причудливый лабиринт. Перескочив мост через Москву-реку, Витя подумал, что на водном транспорте мог бы добраться до Николиной горы значительно быстрее, если бы малое речное судоходство не было столь бесповоротно заброшено. Его догадка о возможном лабиринте оказалась верной. Нужный дом отыскался далеко не сразу. Всякие там Поперечные и Лесные улицы лишь на первый взгляд выглядели логично проложенными. На самом деле каждая имела неприметные ответвления и тупички. Жирная зеленая точка на карте в смартфоне стояла среди серого поля. Дорога к дому заказчика оказалась даже не асфальтированной – тонкая однополосная грунтовка. Витя частенько заезжал в разнообразные загородные резиденции современной элиты и привык к тому, что попасть за ворота иного дома совсем не просто, даже если встреча назначена, охрана предупреждена, пропуска выписаны и т. п. Но тут было что-то другое. О доме, у ворот которого он остановился, будто просто забыли. Казалось, никто не собирался его прятать, просто так само собой сложилось, что коттеджи-махины за трехметровыми заборами загородили дом от мира. Такое Вите тоже случалось видеть. В любом самом что ни на есть элитном поселке всегда оставался небольшой процент аборигенов. Коренные жители по каким-то причинам не съезжали со своих участков. Кто-то упирался из принципа и терпел расплодившихся «буржуев», кому-то больше некуда было податься. Правда, последние рано или поздно получали «выгодное предложение» и все-таки покидали насиженные места. А эти принципиальные… Витя подозревал, что они скрипят зубами на «шумных» бесчинствующих соседей больше из принципа и потому что «так положено». Вряд ли жителей вот таких вот заброшенных хибар сильно беспокоили. Одного взгляда на дом хватало, чтобы понять: обитает в нем вовсе не порно звезда и даже не «медийная морда», и уж конечно не депутат. И чего тогда к нему лезть?