На кураже и адреналине я кое-как досидел до последнего урока. Раздался звонок – Лось привычно повернулся в мою сторону, чтобы видели друзья, – и недвусмысленным жестом постучал себе кулаком по челюсти. Я впервые не отвел взгляд, а наоборот – подмигнул ему. Сконфузился. Из школы специально вышел последним, и направился в сторону ожидающих меня.
– Смотрите, Москва несет домой оценки! Давайте спросим…
Слова его растворились, как рафинад в чае, и эта застывшая, удивленная улыбка – всё, что я сейчас видел.
Слова Эйсфильда звучат в моих ушах, и я ускоряя шаг направился в толпу. Сбросил с себя портфель и уже почти на бегу врезался в растерявшихся пацанов. Лось от неожиданности не смог меня правильно принять и упал.
Я оказался сверху и со всей силы ударил его головой по лицу, что-то подо мной хрустнуло, и я резко поднял голову и повторил удар. В лицо мне брызнули горячие капли. Сверху меня уже вовсю пинали и пытались оттащить, но я вцепился в жертву как обезумевшая от крови бойцовская собака.
В какой-то момент давление надо мной ослабло, все исчезали один за одним, а я продолжал бить не оборачиваясь, Витя за шарф меня тащил по снегу – а я все никак не мог понять, что происходит. Оказывается, он вмешался в тот момент, когда Лось потерял сознание. Я лбом сломал ему нос и лицевую кость, а Витя Эйсфильд взял на себя еще пару человек – остальные просто сбежали.
– А у тебя крепкий лоб, – улыбнулся он.
Я был весь в крови, в крови того, кого ненавидел каждой клеточкой своего сознания. Сказать я ничего не мог, – лишь тяжело дышал и улыбался, вернее это была не улыбка, это был оскал того, кто во мне проснулся.
Больше я Витю Эйсфильда никогда не видел, и ничего о нём не знал…
Маленькая Большая Вера, или когда Небеса отвечают взаимностью
«Били вас по заду сапогом? А кирпичом по рёбрам получали? Все тело моё изломано, избито… надругались над ним люди… Шарик… назвала она меня… Какой я к черту Шарик?! Шарик это значит упитанный, круглый, овсянку жрёт, сын знатных родителей, а я…?» М.А.Булгаков «Собачье сердце».
1. Она осталась одна, когда мамы не стало.
Центр мироздания малышки исчез, и мир рухнул, рассыпался на осколки. Вера провалилась в объятия пустоты, и только эхо отвечало на зов девочки. Детдом. Страшное непонятное слово нависло над ней грозовой тучей. Она не боялась, ведь разве может быть что-то страшнее ЭТОЙ пустоты?