Катя наблюдала, как волчья шкура меняет цвет от грязно-коричнево-серого до густо-каштанового и размышляла о том, что вот с Бабой-Ягой ей сталкиваться совершенно не хочется. Она ее просто боится. И людоедка, и злодейка настоящая, особенно для детей.
Видимо, Катина мама думала о том же.
– А Катерине обязательно с Ягой встречаться? Она же сама волшебница, её-то будить не надо! – сказала Катина мама.
– Волшебница, конечно. Ну, как волшебница – ведьма по-нашему. И когда-то сама могла много чего делать. Но, когда я её видел последний раз, а с этого момента уже лет семьдесят прошло, летать она уже не могла. Ступа замшела. Метла еще слушалась, но с большим трудом отрывалась от земли, на метр, не выше. И летала медленно совсем. Изба, правда, бегала, – обстоятельно ответил Баюн.
– Уже нет, – проворчал Волк. – Сова говорила, что Яга живет в избенке, вросшей в землю почти до окон. Не сомневаюсь, что под землей куриные ноги. Надо искать Ягу, – он покосился на Катину маму и добавил: – Яга для Кати не опасна.
– А для кого опасна? – спросила она.
– Для того, кто может к ней прийти за волшебством. Это да, с такими нахулиганить она может, конечно. Но Катю не обидит. Она крещенных людей просто так тронуть не может. Ей и раньше-то не очень такое удавалось, разве что человек сам ей себя передает, это я про этих жаждущих колдовства. Катюша же к ней не за этим пойдёт. Тем более, кто бы ей позволил Катю обидеть! – Волк ухмыльнулся во всю пасть, да как-то так нехорошо, что стало жаль любого, кто посмел бы Кате навредить, хмыкнул и продолжил: – А вот помочь она может, особенно, если к ней с уважением, это она любит. Знает она много чего. Да и много чего полезного у нее было. Одно золотое блюдечко чего стоит. Если оно работает, наша задача станет гораздо проще.
– Золотое блюдечко она давненько куда-то подевала. А вот я кое-что полезное у неё оставлял, – задумчиво протянул Баюн. – Так-то оно бесполезно уже было, а теперь, может и наоборот, заработает. Короче, хорошо бы зеркальце моё у Яги забрать!
В этот момент дверь в гараж распахнулась, и вошла бабушка с огромной кастрюлей еды. Она торжественно сняла со стеллажа тазик, вытерла его чистым полотенцем и выложила в него гору ароматного мяса. Волк глубоко вздохнул и слизнул эту гору одним движением языка. Бабушка тут же доложила ещё и ещё, пока кастрюля не опустела.