Но Петр-внук жил отдельно от деда, у него было свое окружение, поэтому люди из окружения Петра Великого могли опасаться, что с приходом к власти Петра II и возвращением к активной деятельности первой жены Петра Великого – Евдокии – они потеряют свое влияние. А некоторые из них (участники убийства царевича Алексея – отца наследника и сына Евдокии) опасались даже жизни лишиться. Поэтому противников наследования Петра II в окружении Петра I было более чем достаточно.
28 января (8 февраля) 1725 года первый российский император скончался, не оставив четких указаний о судьбе престола. За стенами кабинета, где он умирал, давно царили смятение и тревога: отсутствие завещания Петра создавало драматическую ситуацию, судьба императорского престола должна была решиться в столкновении придворных «партий» – группировок знати, высшего чиновничества и генералов.
Президент Тайного совета и министр герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского (1700–1739) – мужа дочери Петра I Анны (и фактически основателя династии, которая правила Россией до 1917 года) – граф Г.Ф. Бассевич (лицо крайне заинтересованное в возведении на освободившийся русский престол тещи герцога Екатерины или жены герцога Анны) оставил записки, в которых указывал, что рука Петра I закостенела, когда он хотел написать имя своего преемника, а голос онемел, когда он хотел сказать это имя своей дочери Анне Петровне, жене упомянутого герцога. Записки Бассевича служили одним из главных источников рассуждений о смерти Петра Великого для историков.
Эпохальный труд по истории России создал Сергей Михайлович Соловьев, как до него Карамзин. Но Карамзин закончил свою «Историю государства Российского» описанием событий начала XVII века. Поэтому первоисточники по истории XVII–XVIII веков (куда полностью вписывается жизнь Петра Великого) поднял именно Соловьев в своей 29-томной «Истории России с древнейших времен». И все последующие историки занимались в основном тем, что другими словами переписывали историю Соловьева, кое-что уточняя и дополняя. Правда, Соловьев жил и работал в стране, которую возглавляли люди, считавшиеся потомками Петра I и Екатерины I, и, естественно, не мог открыто описывать все нелицеприятные моменты, всю изнанку взаимоотношений коронованной четы, но часто между строк можно прочитать то, что историк желал смягчить «политкорректности ради».