Как золото, разжигаемое огнем, очищается от ржавчины, так и человек, терпящий болезни, очищается от своих грехов.
Святой Нифонт
При всех своих тяготах болезни – это благо для нас. Ведь недуг может послужить спасению души человека, совершив в нем нравственный переворот, обратив его к Богу.
Вот что говорил об этом преподобный Серафим Саровский:
Здоровье есть дар Божий, но не всегда бывает полезен этот дар: как и всякое страдание, болезнь имеет силу очищать нас от душевной скверны, заглаждать грехи, смирять и смягчать нашу душу, заставлять одуматься, сознавать свою немощь и вспоминать о Боге. Поэтому болезни нужны и нам, и нашим детям.
Но болезнь может служить духовному росту человека лишь тогда, когда принимается со смирением, без ропота, когда страдание по немощи становится вольным, то есть добровольным подвигом человека. С духовной точки зрения стремление выздороветь должно включать молитву, пост и участие в церковных Таинствах – Исповеди, Причащении и Соборовании. Но, разумеется, не забывая о врачебной помощи!
В одном из своих рассказов И. С. Тургенев описал человека, которого неизлечимая болезнь постепенно привела к внутреннему обновлению. Крестьянка Лукерья, умница и красавица, оказалась прикованной к постели.
– И не скучно, не жутко тебе, моя бедная Лукерья?
– А что будешь делать? Лгать не хочу – сперва очень томно было; а потом привыкла, обтерпелась – ничего; иным еще хуже бывает.
– Это каким же образом?
– А у иного и пристанища нет! А иной – слепой или глухой! А я, слава Богу, вижу прекрасно и все слышу, все. Крот под землею роется – я и то слышу. И запах я всякий чувствовать могу, самый какой ни на есть слабый! Гречиха в поле зацветет или липа в саду – мне и сказывать не надо: я первая сейчас слышу. Лишь бы ветерком оттуда потянуло. Нет, что Бога гневить? – многим хуже моего бывает. Хоть бы то взять: иной здоровый человек очень легко согрешить может; а от меня сам грех отошел. Намеднись отец Алексей, священник, стал меня причащать да и говорит: «Тебя, мол, исповедовать нечего: разве ты в твоем состоянии согрешить можешь?» Но я ему ответила: «А мысленный грех, батюшка?» – «Ну, – говорит, а сам смеется, – это грех не великий. <…>