– Так, что там с бабочками? – улыбнувшись самыми краешками губ, едва слышно поинтересовался красавчик.
– А бабочка, крылышками бяк-бяк-бяк, а за ней воробушек прыг-прыг-прыг-прыг, а она голубушка… – уже вслух продолжила я, и вдруг осознала, что певицей мне не быть. Как минимум на этом языке петь не смогу – это факт.
– Ясно, – усмехнулся мужчина и, отстранившись, добавил: – Теперь, по мере востребованности будет открываться память Катрионы. Попробуйте переписать ранее написанное.
Ну, я и попробовала. Что уж тут? Мне главное сейчас сесть на что-нибудь, пока ноги предательски не подвели, ну и, конечно же, от этого будоражащего сознание красавчика подальше убраться. Слово… Второе… Ух ты ж!
– Как вы это сделали?! – в шоке восклицаю, глядя на вязь довольно сложных в написании, непривычных, и в тоже время, кажущихся вполне знакомыми, букв.
– Наш мир часто контактирует с внешними и нередко гости приходят не в своей физической оболочке, а как вы – арендуя чьё-либо тело. Для таких случаев, многие века назад были разработаны адаптационные методики.
Хм… Это что же выходит, за счёт меня кое-кто поразвлекаться решил, наблюдая за моими мучениями? Ну… Гадство! Ненавижу быть клоуном. Пару раз на своей памяти оказавшись в роли посмешища, запомнила эти ощущения на всю оставшуюся жизнь. И вот опять!
– Отчего же вы их сразу не применили? – раздосадовано буркнула я.
– Обычно в этом нет нужды. Но вы – явно исключение, – вполне невинно на первый взгляд, отозвался бирюзовоглазый и протянул в мою сторону руку, явно намереваясь забрать листок.
– Ещё не закончила, – фыркнула я и, сосредоточившись на переводе, продолжила писать.
Благо это занятие вкупе с обидой, позволили избавиться от всяких там бабочек в животе и дрожащих коленей. Не сказать, что удалось полностью взять себя в руки, но всё же стало несколько легче находиться в одной комнате с этим… Эх… Только сейчас я осознала, почему там, на Земле, к двадцати четырём годам осталась девственницей – не попался на моём жизненном пути вот такой Славиэль. Если бы не здешние нравы, и не условие выйти замуж для возвращения домой, ей-богу поступила бы как первобытные – дубинкой по голове и в койку. Но, увы…
Наконец дописав требуемое, стараясь не смотреть в сторону ставшего уже едва ли не вожделенным красавчика, отдала лист бумаги, и облегчённо вздохнула, когда мужчины, поблагодарив за помощь, удалились, оставив нас с Лизой наедине.