Отец явно настроен пообщаться, но мама не намерена долго его терпеть.
– Фрэнк, ему надо отдохнуть, – говорит она. – Так велел врач.
– Ну, Чейз же и так отдыхает. Или он тут что, по-твоему, дрова колет?
– Ему надо побыть одному, – настаивает мама. – В своей комнате. В тишине.
Отец тяжело вздыхает.
– Упертое же ты создание, – говорит он маме, а потом обнимает меня, но уже полегче, чем в первый раз. – Здорово, Чемпион, что тебя выпустили из больницы. Ты уж прости, хотелось с тобой это дело отпраздновать, но, сам видишь, медсестра Зануда… – Он выразительно смотрит в мамину сторону.
– Врач правда так сказал, – вступаюсь я за маму. – Он прописал мне покой, потому что у меня сотрясение мозга.
– Сотрясение мозга, – издевательским тоном повторяет отец. – Я, когда в футбол играл, даже не знаю, сколько раз башкой бился. И ничего: бывало, приложишь к ушибу земли с газона и знай себе дальше бегаешь.
Тут из-за отцовского плеча выглядывает Корин.
– Чейз, мы очень рады, что все обошлось. Но нам уже пора. Идем, Фрэнк.
В воздухе повисает тишина. Чтобы прервать напряженную паузу, я наклоняюсь к своей маленькой сестре.
– Какая красивая у тебя кукла. Как ее зовут?
Девочка шарахается от меня, как от дикого зверя.
Наконец отец уходит, Корин и Элен следуют за ним. Джонни отправляется куда-то к друзьям, а мама отводит меня на второй этаж, чтобы я немедленно приступил к отдыху, из-за которого только что чуть не разгорелась гражданская война.
Я все вижу будто в первый раз: деревянную лестницу, постеленную на нее дорожку с линялым цветочным орнаментом; узкий, с низким потолком коридор; проломленную посередине дверь в комнату.
Мама не сразу соображает, что такого странного я увидел, но быстро спохватывается и объясняет происхождение пролома:
– Это я виновата. Я всегда разрешала вам с друзьями играть дома. Но потом вы стали большими… ну или дом – маленьким для вас.
– Во что играть? – спрашиваю я.
– В футбол. Соккер. Бадминтон. Да во что угодно. – У мамы на глаза наворачиваются слезы, ей больно об этом вспомнить.
В собственной комнате я чувствую себя очень странно. Комната моя – в этом нет никаких сомнений. Ее стены обклеены вырезанными из газет заметками про футбольные команды, за которые я выступал, и про победы нашей команды по лакроссу. Заметки иллюстрированы фотографиями, на которых я в полете заношу мяч в очковую зону или принимаю поздравления от ликующих товарищей по команде, чьи лица мне абсолютно не знакомы. На полках – наградные кубки: