Пошли дальше. Подошли к Пуннусйоки, а финны с того берега из пулеметов палить стали. Мы остановились, и тут приказ: «Пулеметчикам переправиться через реку, обеспечить пехоте прикрытие». Я одну лыжу снимаю и вперед иду. Мороз 30 градусов, а река не замерзла. Вода мне где-то по грудь была, но ничего – перешел. У меня с собой ранец был, в нем запасные портянки, летнее обмундирование, так я, как только переправился, все с себя быстренько снял, переоделся. Тут ребята бегут, я им: «Ребята, вперед!» Они пошли, установили пулемет, открыли огонь и обеспечили продвижение пехоте.
Вышли к роще, закрепились, и в это время нашему взводу приказали выдвинуться правее батальона, окопаться и ждать, пока финны пойдут в атаку. Наш батальон в полку был крайний, а соседний полк немного отстал, и финны могли нас обойти.
Пошли я, Окунев, Майоров, Хмельницкий и наш командир взвода Суренков. Только двинулись, метров 700 прошли, – как финны огонь открыли. Пули в катки пулемета попадают, искры летят. Слышим, Суренков кричит, ранило его. Оттащили его в тыл и остались без командира. Но я постарше был, к тому же комсорг, так что взял командование на себя. Говорю: «Ребята, давайте окопаемся в кустах». А наши финские позиции бомбили 500-килограммовыми бомбами, от них хорошие воронки оставались. Нашли такую воронку и заняли в ней оборону. Майоров с тыла Окунев с левого фланга, Хмельницкий справа, я посередине. Не курить, ничем не звякать, говорить только шепотом.
Сколько так просидели – не помню, тут слышим – скрип, шум. Приготовились. Они на правый фланг пошли, где москвич Хмельницкий был. Он открыл огонь, и вдруг – тишина! Хмельницкий кричит: «Мичурин, пулемет заело!» Я туда. Схватил за рукоятку, смотрю – перекос патронов. Выбил патрон, только вставил ленту, хлопнул по станку (это секунды), тут разрыв гранаты и полголовы Хмельницкого нет. Финны метрах в 20, так я всю ленту (250 патронов) всадил. Оставил у пулемета подносчика Королева, сам пошел за свой пулемет. Смотрю, Окунев открыл огонь. Часть финнов в тыл прорвалась, так Майоров их так прищучил, что они в центре атаковать стали. Я тоже врезал как следует. И вот они четыре раза лезли. Утром к нам комиссар батальона с пополнением пришел, притащили еще один пулемет. Я комиссару докладываю, говорю: «Товарищ старший политрук, минометчики нам помогли, смотрите, сколько их тут».