– Тебе тяжело в это поверить, я знаю, – сказала она, и теперь он ясно видел, как движутся, словно в мультфильме, её нарисованные губы. – Но мне так одиноко здесь. И сначала мне показалось даже, что мы могли бы быть чем-то похожи. Ты и я. Мне показалось, ты готовился провести на этой скамейке всю ночь. Получается, ближайшие несколько часов мы будем коротать вместе. Вот я и подумала…
Стас внимательно следил, как нарисованная девушка чуть качает головой в такт словам, как движутся её губы, и подрагивает ножка в изящной туфельке. Он зажмурился, шумно выдохнул и отхлебнул из бутылки обжигающей жидкости.
– Хочешь? – протянул он бутылку дамочке на плакате.
– Нет, спасибо, – улыбнулась она. – Ты же видишь, я пью только кофе.
– А как ты… Ну почему ты такая? Говорящая? – спросил Стас, решив вдруг для себя, что какая, в конце концов, разница. Что ему терять? Вот говорит с ним эта красотка с картинки и что же теперь, молчать? Делать вид, что он её не слышит? Почему? Потому что он – бомжара, грязный, вонючий, только позавчера получивший в какой-то благотворительной палатке чистую, без вшей одежду и всё ещё кайфующий от этого ощущения? А если бы он был модным франтом, в хорошем пиджаке и вычищенных ботинках? Тогда что? Тоже надо было бы делать вид, что это галлюцинация или можно было бы решить, что он так хорош, что даже рекламные нарисованные девки устоять не могут?
– Уж какая есть, – брюнетка пожала плечами. – С тобой хоть поговорить можно. А то остальные все торопятся куда-то. Говорят по мобильным телефонам. Смотрят на часы. А по ночам тут вообще никого нет.
– Ну, я вообще-то, тоже никто, – сказал Стас и вдруг засомневался: – С чего бы тебе с таким как я разговаривать? А ты вообще можешь меня видеть?
– Могу. Даже слишком хорошо вижу твою пьяную физиономию и подбитый глаз. Запахи, к счастью, не чувствую – это да. Я понимаю, кто ты. А ты понимаешь, кто я?
– Нет, – испугался Стас. Ему вдруг представилось, что брюнетка скажет сейчас, что она – его совесть и будет всю ночь мучить его постыдными воспоминаниями, или вообще объявит, что она – смерть и время его пришло.
– Я – чудо, – сказала девушка. – Разве ты не понимаешь таких простых вещей? Чудо!
– И тебе, что всё равно, что я – такой? – спросил Стас.
– А тебе разве не всё равно, что ты такой? – она вздернула нарисованный подбородок. – Ты принимаешь чудо, а чудо в ответ принимает тебя. Ты удивляешься, что ненастоящая рекламная девушка может общаться с тобой, а я удивляюсь, что ты живешь на улице и спиваешься. Вот такая ерунда у нас с тобой получается.