Дочку Александр решил назвать Ираидой, так ему казалось непривычно и красиво это имя, да и в поддержку от великомученицы, о которой бабушка в детстве рассказывала. Один килограмм триста граммов весила девочка и не плакала, а пищала слабым котеночком. Каждое утро китаец, принеся соседям подарочек, осведомлялся: «Бабиса, девсенка зывой?»
– « С Божьей помощью» – еле слышно отвечала Ксения. Молитв она не знала, но крепко поверила, что кто-то там сверху протягивает ей руку помощи, проверив ее сначала на жизнеустойчивость и крепость духа…
Окрепли девченки уже к зиме. Китайцы все какие-то коренья носили, и сами они трав насушили, брусники и грибов насобирали. Муку из кореньев натолкли, и оладушки вкусные из нее пекли. Теперь уж без стеснения Ксения выставила в красный угол образок Богородицы, потемневший от времени, который мама ей тайно в узелок запрятала. И сразу все сомнения отпали – это Силы Небесные хранят ее и семью – вот ведь из какой передряги выкарабкались. Отступила цинга…
Ксения уже смело оставляла Иру со старшими девочками и работала. И так гладко и стремительно пронеслись следующие 10 лет ее жизни, что забылись старые обиды и тревоги. Шурочка и Зина окончили по семь классов и уехали в Сковородино, учиться в железнодорожный техникум. Теперь главной помощницей Ксении осталась Ираида. А семья за это десятилетие, ой, как пополнилась! Двух дочерей и двух сыновей родила Ксения Александру. Жили они очень дружно. Глава семьи был надежный и сильный, плохо только, что редко дома бывал. Да и Ксения теперь все больше в разъездах. Работы на селе всегда полно, а уж когда война началась и подавно. Люди в тылу трудились без сна, обеспечивая фронт. А все эти поездки Ксении в Магдагачи – 12 километров до центральной дороги, раньше на лошади, а потом и пешком, да еще на машине 75 километров выматывали до невозможности…
А тут она опять – беда, тяжелой ношей на Ксенины плечи, да такая, что и представить страшно…
Погиб ее Александр в шахте, как говорили, не будет больше такого грамотного парторга и надежного руководителя… Черной птицей металась душа Аксюты в горестных думках. Ну, не научилась она за всю свою жизнь выть и плакать, всегда все в себе держала…, Ираиде на то времечко всего десять годочков было, Аллочке восемь, Володе пять, а младшему Олежке всего-то три…