– Ну… я делаю крупные успехи. Даже грандиозные! Прогорел всего на десять золотых, а не на сотню, как в прошлый раз… Если так пойдет дальше, то третья ходка «Медузы» должна принести мне прибыль в восемьдесят рон! Кстати, всё белое вино Вьёна сразу разобрали. Жаль, его было немного, но это отличный повод прошмыгнуться завтра до него и отдать ему его долю.
– Помиритесь?
– Наверняка. Завтра особенный для нас день. Сорок второго дня Целомудрия, двенадцатого года, тридцать девятого цикла лет, Вьён пришел в этот замок и мы с ним впервые встретились.
Он немного помолчал и добавил:
– Я это помню, потому что потом меня повезли в Ло́нлвонц, на пятый день рождения Хлодии – и тогда я впервые ее увидел тоже. А завтра, уж почти сегодня, Хлодии будет тридцать один год. Быстро время летит…
________________
Вьён успел накурить белого вина на пятьдесят три бочонка, десять из которых Рагнер раздал в Венераалий и посчитал их купленными самим собою. Четверть прибыли за пятьдесят три бочонка составляла тысячу триста одиннадцать сербров и три медяка. Медные монеты Рагнер искать поленился и бросил в замшевый кошелек только серебряные.
Сорок второго дня Целомудрия «алхимики» впервые отправились работать на винокурню, а Оттольд Эккильсгог вместе с отрядом Рагнера поутру выехал на санях из замка. У Пустоши Рагнер свернул направо и совершенно один направился по лесной дороге к дому у озера, так как встреча бывших друзей не могла не пройти без унижения герцогского и рыцарского достоинств, швыряния в Рагнера ретортами и криков с нравоучениями про «гумноизм».
Ирмина тоже обиделась на Рагнера и не спустилась вниз, а старик Димий не обиделся и шепнул тому, что хозяин уж три дня как «шижит в шваём шерьшёге» и не выходит, только берет еду.
Рагнер без воодушевления сошел по винтовой лесенке на полуподвальный этаж и постучался в дубовую дверь.
– Вьён, это Рагнер. Я привез тебе твою долю за вино: четверть, как и договаривались… Я никому кроме тебя деньги отдать не могу. Стану каждый день приезжать, пока ты мне не откро…
Дверь распахнулась. Пьяный и всклоченный Вьён Аттсог, одетый в неизменный красный полукафтан, стоял на пороге, а за его спиной виднелась какая-то очередная чертовщина из «нечто чего-то». «Чертовщина» давно не бесновалась в «чертоге» этого алхимика, и Рагнер улыбнулся чудовищу из тряпок, трубок и сосудов, как дорогому гостю.