Митька, повесив голову, уныло поплелся домой. Мамка-то не будет бить, пожалеет, но, если баба Маша прознает… Знала бы Матрена, как больно баба Маша воспитывает ивовым прутом.
Митька в лес повернул, тут немного пройти тропкой и сразу к дому выйдет. Из кустов выскочила черная грациозная кошка и потрусила быстро-быстро, заластилась к Митькиным разбитым коленкам. Он остановился и погладил кошку по лоснящейся спинке:
– Знаешь, Муська, а ради тебя стоит жить.
Муська появилась у них в тот день, когда они с дедом Василием похоронили Оленьку. Митька спрятался на дереве, чтобы никто не видел его слез. Мать и отец решили не приставать к нему с утешениями, а дать время оплакать подругу.
Митька увидел черную кошку на верхушке соседнего дерева, она отчаянно пищала. Хотел снять ее, но мать, увидав куда он забрался, крикнула, чтоб не дурил ей голову. Семейный совет решил, что раз кошка смогла забраться так высоко, то должна уметь и слезть, но кошка, просидев на самой тонкой ветке весь день, не двинулась с места, только кричать стала еще жалобнее. Мать причитала:
– Да откуда ж ты такая взялась на мою голову!
Отец полез на дерево сам, спасать пленницу. Первым делом спасенная побежала в дом и обследовала там все углы, потом напилась молока, которое приготовила для нее заботливая мама, а потом улеглась спать на Митьку и не желала с ним расставаться до самого утра.
Рядом с маленьким теплым пушистым комочком Митька успокаивался. Муська подбадривала его, убаюкивая мурчанием разбитое горем сердце. С тех пор они часто ходили вместе.
Мать, улыбаясь, говорила:
– Ишь, неразлучная парочка, гусь да гагарочка.
Никто не знал откуда она взялась. О том, что Оленька в кошку обернулась как-то баба Маша сболтнула, мама шикнула на нее, чтоб не говорила ерунды, отец только головой покачал и как-то грустно посмотрел, но с тех пор Митька часто думал об этом. А вдруг это правда? Да и дед Василий внезапно повеселел. Все говорил про Оленьку будто она так же по-прежнему живет с ним. Баба Маша как-то по-особенному посмотрела на Митьку и сказала:
– Не разубеждай.
Митька и не собирался. Он и сам хотел верить, что она жива. Ему все казалось, что она вот-вот вынырнет из-за поворота, но из-за поворота выныривала только деловитая черная кошка. Как-то раз он крикнул ей вслед: Оля!