– П… пойдем. Б… быстрее. Б… было г… громко!
Крайняя степень удивления не позволила мне сопротивляться, и я послушно потопал за тянувшим меня прочь из камеры мужичком. У выхода на станцию Митя натянул мне на голову капюшон и шепнул:
– П… пригнись.
Мы медленно, чуть скрючившись, шли по перрону, и никто не пытался остановить. Поток людей, спешащих по своим делам, обтекал нас, как река порог. Все, кто мимолетом задевал взглядом, тут же брезгливо отворачивались. Вот мимо меня пробежал дежурный. Я ждал, когда кто-нибудь закричит, когда меня поймают и вновь вернут в камеру. Честно признаться, я даже надеялся на это. Но мгновения шли, выход со станции был уже совсем близко, а никто нас так и не окликнул. Где-то в глубине души я даже почувствовал непонятную обиду на всех этих людей. Вот он, тот самый принцип невмешательства в действии. Конечно, сейчас он играл мне на руку, но… Но!
И лишь когда отблески станции скрылись за туннельным поворотом, я позволил себе скинуть вонючий капюшон и остановиться.
– Как ты смог меня освободить?
Митя опять схватил меня за руку и потянул вперед.
– П…пойдем. Надо сп… пешить!
Я вырвал руку и, схватив его за плечи, тряхнул.
– Как?
Всхлипнув, он с ужасом посмотрел на меня и тут же отвел взгляд, уставившись в стену. Господи, да что я творю… Он же как ребенок! Отпустив его, я глубоко вздохнул и постарался говорить как можно мягче:
– Послушай, я не хотел тебя напугать. Просто я не понимаю, как ты смог открыть эту чертову решетку.
Сжав дрожащие руки в замок, он втянул голову в плечи и исподлобья посмотрел на меня. Жалобно улыбнувшись, вновь опустил взгляд.
– В… все д… думают, М… митя г… глупый. А М… митя не г… глупый, он д… долго д… думает.
Шмыгнув носом, он вытер рукавом капельку крови с губ и немного удивленно уставился на свои вымазанные в ржавчине ладони.
– А М… митя з… знал. П… петли с… слабые. Ш… штыри к… коротк… кие. Ч… чуть п… п… приподнять, и д… дверь св… свалится.
– Как ты догадался?
– М… митя у… умный!
Схватив за руку, он вновь потащил меня вперед по туннелю. То, что Митя оказался на той же станции, неудивительно, здесь у нас и следственный изолятор, и комната для допросов. Вопрос, подсознательно мучивший меня, теперь нашел ответ. Почему партия обвинила меня, хотя им всего-то нужен был козел отпущения, и бомж подходил бы по всем параметрам больше, чем следователь. Видимо, они допросили Митю и пришли к выводу, что он не мог быть убийцей. Хотя для этого и не нужно было тащить его на станцию, достаточно увидеть его жилище.