Метро 2035: Питер. Битва близнецов - страница 14

Шрифт
Интервал


Человек в армейских ботинках приземляется в очередной раз. Взвилась пыль.

Удар. Прыжок.

Человек бежит огромными прыжками. С двух сторон нависают останки разрушенных зданий. Земля под ногами человека вибрирует. Кажется, за ним катится огромная волна, которая поглотит все.

Это всего лишь собаки, думает человек.

Всего лишь собаки… «Просто их до хуя».

Прыжок!

Быстрый взгляд вверх. Табличка на уцелевшем здании – полукруглая, проржавевшая по краям, гласит «ул. Тюшина». Номер «18» или «19», не разобрать. Это где-то рядом с Лиговским проспектом.

Человек бежит. На нем – армейский защитный комбез, перемотанный скотчем, чтобы не допустить попадания пыли внутрь. Теперь главное – не забежать в тупик. Когда за тобой идет стая, любой тупик будет смертельной ловушкой. Человек на мгновение оборачивается. Вздрагивает. Лучше бы он этого не делал. По улице за ним неторопливо катится темная шевелящаяся масса, вскипая и пузырясь… Масса, способная искалечить, сожрать, разорвать на части все, что попадется ей по пути.

Человек снова поворачивается, смотрит назад. В изогнутых стеклах противогаза не отражается ничего. Стекла совсем запотели.

Шумный выдох, и человек бежит дальше.

Темная пузырящаяся масса на мгновение замирает, выбрасывая из себя длинные щупальца, которые распадаются на отдельные, обросшие короткой шерстью, тела. У тел есть уши, хвост и оскаленные пасти. Изуродованные радиацией шкуры.

Это собаки Павлова. У них Гон.

А когда у собак Гон, остальные твари – даже бегунцы и гастарбайтеры – предпочитают спрятаться и не отсвечивать. И поменьше шуметь. Потому что собаки Павлова так устроены, что на любой шум у них автоматически включается рефлекс «жрать-жрать-жрать», и чем звук сильнее, тем больше они хотят жрать. Они сожрали бы и самого профессора Павлова с его колокольчиком.

Забавная штука эта постъядерная рефлексология.

Человек бежит. Если бы у него была минута, он бы сверился по старой карте Питера, что всегда носит с собой. Многое, конечно, изменилось, но хотя бы можно проверить, не потерял ли он направление. Надеюсь, думает человек, караван уже прошел до «Пушкинской». Пацаны ушли.

«Но если я сбился, я пропал».


Собака выскакивает из-за угла. Оскаленная пасть, шесть или семь глаз разного размера на острой, как у овчарки, морде.

Человек в противогазе вскидывает дробовик. Грохот. Выстрелом собаку сносит назад. Жалобный визг.