Мика молчала. Она разложила свои игрушки: половинка пластиковой коровы, монетка с орлом с двумя головами, камешек с красноватым пятном – камешек звали Миша, он был потомственным сибирским медведем, и черное перо со слипшимися ворсинками. Нэнни вздохнула. «Ненавижу это перо».
– Мика! Ты не слушаешься!
Девочка подняла голову:
– Я вообще не понимаю, почему я должна слушаться.
Ну вот, упрямство пошло на второй круг. Следующим этапом будет молчание. И «э!» на все вопросы или указания.
И никакие уговоры не помогут.
– Тебе нужно повзрослеть, – сказала Нэнни с тяжелым вздохом.
– Зачем мне взрослеть?! Разве взрослые делают хоть что-то интересное? Они только устают и слушаются!
– Мика!
Мика вдруг подняла голову и побледнела. Нэнни увидела ее зрачки, расширившиеся до пределов радужки. Бесконечно глубокие.
«Опять», – подумала Нэнни. Положила ложку, вздохнула. Начала подниматься.
И тут пришел далекий протяжный крик. Словно огромное умирающее животное ворочалось где-то там, в глубине туннелей. Мика закрыла лицо руками, задрожала. Нэнни привстала…
– Мика?
Крик оборвался. Девочка открыла глаза. Нет, обошлось.
– Руки помой, – сказала Нэнни сухо. – Тебе полить?
5. Мамед говорит и пляшет
Тут, у края, были полумрак, прохлада и тишина. Самокрутка тлела, стреляла искрами. Плохой табак, подумал Убер. С бревнами, как раньше говорили. Горький дым уплывал в темноту…
– Я бы не отказался от подробностей, – сказал Убер.
Они покурили с Мамедом, сидя у края платформы. За их спиной огнями блистал «Спятивший краб», шумели голоса, звучала даже какая-то самопальная музыка. Что-то вроде дудочки выводило простенькую танцевальную мелодию. Люди начали отплясывать, топая ногами. «Интересные пироги с котятами, – отметил Убер. – А ведь за нами из палатки никто так и не вышел».
Даже чтобы посмотреть на драку.
Нет желающих посмотреть, как бьют кого-то другого, не тебя? Нет, с этой станцией явно что-то не так. «И как сказал бы Седой, это не мое дело. – Убер сжал зубы. – Надеюсь, у пацанов там все нормально».
Мамед помедлил.
– Что здесь, на станции, такого страшного? А? – спросил Убер. – И почему мне лучше валить отсюда как можно быстрее?
Мамед молчал. Хмурый, полуседой, усталый.
– Что вы тут скрываете? Я слышал крик.
Мамед дернулся. Убер кивнул. «Так я и думал».
– Ну же, колись. – Скинхед прищурился. – Кто это кричит?