– Довольно собачиться, братья, – сказал Иван Шуйский, устроившийся за этим же столом, укрытым длинной зеленой скатертью. – Дело у нас общее, поэтому нам следует иметь единство мыслей. Я предлагаю доверить доставку ценностей для крымского хана боярину Телятевскому. Он храбрый человек и на воеводстве давно состоит.
– Бог с тобой, брат! – Василий Шуйский недовольно поморщился. – Ты забыл, что ли, ведь Андрей Телятевский доводится зятем Семену Годунову. А все Годуновы являются нашими врагами.
– Тогда нужно послать с обозом Ивана Черкасского, – тут же нашелся Иван Шуйский. – Этот тоже отважен и находчив, он не растеряется в случае опасности.
– Нет, брат, Иван Черкасский тоже не годится для сего дела. – Василий Шуйский отрицательно помотал головой. – Он же доводится племянником Филарету Романову, который давно под меня копает, желая посадить на трон своего сыночка Михаила.
– Я же предлагал тебе убить Филарета, когда его пленили ратники воеводы Валуева, разбившие воинство Лжедмитрия близ Волока-Ламского, – проворчал Дмитрий Шуйский, искоса взглянув на старшего брата. – Филарет же дважды изменник! Во-первых, он переметнулся на сторону Лжедмитрия. Во-вторых, оказавшись в Москве, Филарет начал подбивать бояр и посадских людей к низложению тебя с трона, брат. Это же заговор против царя! За это полагается смерть.
– Дмитрий прав, государь, – сказал Иван Шуйский. – Филарет для нас крайне опасен, ибо он состоит в двоюродном родстве с покойным сыном Ивана Грозного. Поскольку Федор Иоаннович скончался бездетным, то номинально Филаретов сын Михаил имеет право на царский трон.
– Сие мне ведомо! – По лицу Василия Шуйского промелькнула досадливая гримаса. – Филарет сейчас у меня в руках, но убить его я не могу. Слишком много имовитых бояр и дворян состоят в тайном сговоре с Филаретом. По слухам, даже сам патриарх Гермоген оказывает Филарету свое покровительство. Патриарх признает за Филаретом его право на прежний сан ростовского митрополита. Стоит мне прикончить Филарета, как против меня поднимется пол-Москвы! – Василий Шуйский тяжело вздохнул. – А у меня под рукой всего четыре тыщи стрельцов и около тыщи дворянских конников. Опереться мне не на кого; купцы от меня отвернулись, посадские открыто кричат о моем скором свержении, бояре строят козни за моей спиной…