Сначала нужно было очистить пиктограмму под костром от пепла и золы, затем приготовить ворона к обряду, произвести омовение и разжечь сотню свечей. До заката оставалось пара часов. Необходимо поспешить.
Кира опустилась на колени и бережно поставила корзину слева от себя. Вооружившись лопаткой и ведерком, ведьма приступила к работе.
Черный дым поднимался вверх, когда колдунья пересыпала пепел. Это мерное занятие, от которого она погрузилась в свои мысли.
За спиной раздался хруст сухой ветки. Словно кто-то случайно не заметил и наступил. Затем шорох веток черной смородины. Многочисленные листья громко зашуршали справа, оповещая о чем-то присутствии.
Когда пиктограммы были очищены, Кира выпрямилась, посмотрела на свое творение, и удовлетворенно вздохнув, взялась за ручку ведра и направилась к забору. Вывалила из него содержимое и вдруг заметила, что на безлюдной поляне творится что-то непонятное.
Легкий ветерок кружил у корзины, цепляя траву и цветы. Затем маленькое облачко склонилось над ее содержимым и на миг застыло.
Кира медленно, шаг за шагом, стала возвращаться на поляну к корзине с вороном, стараясь не делать резких движений, подступая все ближе и ближе.
Странное облачко заметило колдунью. Отлетев на несколько метров назад, оно настороженно опустилось на траву.
– Я тебя вижу, призрак, – прошептала Кира, отбрасывая в сторону лопатку и ведро. – Тебе не стоит меня бояться.
Однако ее слова никак не подействовали. Облачко стало растворяться в воздухе, превращаясь в свежий ветерок. Едва касаясь травы и кустов, оно быстро направилось к дому.
Ворон в корзине сдавленно каркнул и смолк. Не обращая внимания на страдания черной птицы, Кира направилась следом за ветерком. Нужно было разобраться, что это за призрак, и кому он принадлежит.
Обычно духи никому не служат. Маловероятно, что его послал Принц, чтобы их выследить и узнать, чем они живут. Для этого он прислал бы «гончих» или «девясила», но никак не призрака.
Присутствие этого духа она заметила сразу, как только появилась в этом доме. С самого первого дня он незримо присутствовал в ее спальне. Не показывая своего лица, просто стоял у окна и смотрел на раненую девушку.
Когда все обитатели дома садились ужинать, он тут как тут, садился у входа на пустую лавку и слушал их разговоры. Ничем не выдавая себя, замирал на несколько минут, а затем испарялся.