Три тяжелых глухих удара уничтожили тишину дома.
От неожиданности сердце подпрыгнуло и с неистовой силой забилось
о ребра. Вадим рывком сел, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
В дверь снова нетерпеливо постучали.
Краснов бросился открывать. Он думал, что это Майкл, но на
пороге, кутаясь в легкую полупрозрачную накидку, стояла женщина.
Оранжевый комбинезон и тяжелые ботинки она сменила на цветастое
платье и шлепанцы, но, несмотря на принятые гостьей меры по
маскировке, узнать ее было нетрудно.
Вадим опешил.
— Не бойся, — сказала виновница его вчерашних неприятностей, —
нам надо поговорить…
В больших черных глазах «убийцы с Хорка» не было ни агрессии, ни
злобы, только печаль и усталость. Вадиму стало жалко ее, и он
посторонился. Женщина проскользнула в дом.
Окинув взглядом тонущий в сумерках пустынный берег и не заметив
ничего подозрительного, Краснов захлопнул дверь.
— Пойдем наверх, — предложил он, указав на ажурную винтовую
лестницу, — полюбуемся закатом.
— Пойдем, — кивнула она, — только возьми чего-нибудь поесть…
— Да! — спохватился Вадим. — Сейчас закажу. В доме ни крошки. —
Он снял со стены трубку коммуникатора.
Беглянка напряженно следила за его действиями и словами,
вероятно, опасалась подвоха. Но Вадим не собирался в очередной раз
привлекать к себе внимание спецслужб. Кроме того, ему сделалось
ужасно интересно выслушать историю этой красивой и решительной
женщины.
На закат они опоздали. Солнце быстро нырнуло за горизонт,
оставив о себе лишь слабое напоминание в толще грязных на вид
темно-фиолетовых облаков.
Краснов отрегулировал прозрачность стекол и включил неяркий
свет.
Ломившийся в окна недружелюбный мрак исчез.
Они уселись в низкие плюшевые кресла. Вадим откинулся назад и
вытянул ноги — единственная удобная для такой мебели поза. Гостья
не последовала его примеру, а, напряженно притулившись на самый
краешек, сбросила с головы накидку. Длинные растрепанные волосы,
местами испачканные растительной зеленью, упали на плечи и
лицо.
«Где она провела эту ночь? — спросил себя Вадим. — Уж явно не в
уютной постели! Надо будет потом отправить ее в душ…»
Поймав на себе пристальный оценивающий взгляд, он смутился своих
мыслей, будто сказал вслух какую-то непристойность.
— Я тебя сразу узнала… — продолжая бесцеремонно разглядывать
его, медленно произнесла она. — Видимо, детская
впечатлительность…