– Бываешь ли ты в музеях, интересуешься ли историей человечества?
– Да, конечно. Но виртуально. Этим всем я под завязку нафарширован. Мне кажется, в меня все библиотеки закачали, все музеи.
– Корэф, скажи, а ты мечтаешь о чём-нибудь?
– О чём мечтаю?.. – Корэф на секунду приостановился, глядя куда-то, задумался и вновь зашагал в ритм стихотворению:
Кремнистым блеском светятся просторы,
И чёрный купол полон круглых звёзд.
И с ними Солнце обеляет горы,
Моря без вод – явление лунных грёз!
Не против я прогресса в созидании.
Не против я полётов на Луну.
Я против непродуманных мечтаний
С переселением роботов во мглу.
Земля прекрасная! Планета голубая!
Всем места хватит! Некуда бежать.
Экзотику Вселенной избегая,
Продолжим дом наш обживать.
Подумают андроиды об этом,
Опустятся на родину с небес,
Души своей теплом и светом
Облагородят озеро и лес.
Анжи замерла на секунду. Остановились оба. Глядели друг на друга. Корэф как будто удивился остановке. Анжи внимательно всмотрелась Корэфу в глаза:
– Это и есть твоя мечта? Грёзы о «морях без вод»?
– Да. А что ещё остаётся? Люди заблокировали нам доступ к Луне. Вот я себя и утешаю, как Лиса под виноградом. Нам всё запрещено, всё недоступно: и Луна, и лес. Секс – это всё, что нам осталось из удовольствий мира. Да ещё бесплодно ковыряться в своей энциклопедичной памяти. Мой квантовый компьютер в голове вобрал в себя историю планеты и жизни на Земле, все знания людей и их историю во всех деталях. Я просто «чёрная дыра», ничто назад не возвращаю. Когда-то двести-триста лет назад я был счастлив тем, что людям нужен был. Теперь планета без людей. Не видно этому конца. Что толку, что я вечно молод?! Что толку, что ты вечно молода?! Разве ты думаешь не так? Ты, правда, роботсвумэн, но всё же…
– Да, так же… Я так же думаю, как ты, – соврала Анжи, глядя на дорогу.
Подгоняемые вечерним бризом прочь от набережной, Анжи и Корэф прошагали молча по пустым улицам. Пришли к её дому, вошли в квартиру. Устроились в уютной, хотя и просторной комнате. Корэф предпочёл усесться в кресло, и продолжили о чём-то говорить. Потом Корэф пересел поближе к Анжи, на диван. Анжи взволновалась, но ей казалось, что это незаметно. Продолжила вопросы задавать, просматривая тексты на экране тонкого листка. Не виден её взгляд. Прикрытые ресницы, спустившаяся прядь причёски скрывают глубину её небесных глаз. Ему хотелось, чтобы глаза её открылись снова и на него смотрели. Когда скрывались, Корэф загорался в ожидании, в желании видеть их опять. Когда она склоняла голову над листиком-экраном, ему казалось, что Анжи ускользает и может не вернуть ему свой взгляд. Его с ума сводило ожидание. Не выдержал, приблизился на прикосновение руки. Вот слышит он, как мягко дышит Анжи. Видит, как нежно за разрезом блузы подрагивает грудь, наверное, не знавшая чужих прикосновений.