Помолчали немного, потом Васька попросил:
– Покажи, что намыл.
– Имей в виду, я в полной темноте работал – и лампочка перегорела, и батарейка сдохла, – сказал Виктор, развязывая рюкзак и мешок.
– Сейчас посмотрим, – Васька запустил руку в мешок и вытащил горсть песка. – Ну… неплохо, Витюха, неплохо!.. Примесей, конечно, полно, но, если в темноте, то ты молодец!.. Кредит закроешь – это точно!.. Ты всё там перемыл?
– Еще, наверно, больше половины кучи осталось.
– Клёво!.. Тогда предлагаю сейчас это золото здесь где-нибудь спрятать и пойти домыть остаток.
– Нет, Вася, извини, я такого там натерпелся, расскажу – не поверишь!.. Я туда больше не пойду ни за какие бабки и тебе не советую… А это золото давай поделим пополам.
– Что же там такое?
– Мутанты… крысы-мутанты размером больше твоего Полкана.
– Да ну! – не поверил Васька.
– Смотри! – Виктор раздвинул лохмотья изодранной рубашки и показал кровоточащие следы крысиных когтей на груди и животе.
– Ни хера себе!.. Однако!.. Но теперь у нас есть вот такая пушка, – Васька потряс ружьем, – и полсотни картечных патронов!
– Нет, Вася, нет… Может быть, потом…
– Потом поздно будет… Прохора хватятся дня через два, начнут искать, народу навалит в шахты без счету, и, зуб даю, наткнутся на наше место… А там наши вещи, дробилка… Тогда срок за незаконную добычу нам обеспечен, а то еще и убийство Прохора пришьют… Нет, надо срочно спускаться, домыть крошку, а потом завалить вход в рудный штрек… Там, походу, в забое еще руды полно осталось… Позже, когда всё утрясется, можно будет снова спуститься…
– У тебя батарея запасная к фонарю есть?
– А как же! – расцвел в улыбке Васька.
Через десять дней жители Вершино-Дарасунского стали свидетелями того, как судебные приставы выселяют семью Кузнецовых из дома. Кузнецовы вышли на улицу с чемоданами и узлами в руках. Мать не могла сдержать обильных слёз, ведь она прожила в этом доме больше сорока лет. Сын и дочь крепились. Соседи, стараясь не сильно светить радостными лицами, выносили из их дома старую мебель – выселенцы решили ее не забирать. Подъехала грузовая газель.
– Куда вы теперь? – спрашивали люди у Кузнецовых.
– Не знаю, ничего не знаю, – отвечала мать, горько рыдая.
– Ироды! – кричали люди приставам. – Как вам не стыдно!
Виктор загрузил вещи, устроил мать и сестру в кабину, сам забрался в кузов, и машина тронулась.