– Бублик… Бублик… – позвала я, а в ответ снова тишина и умиротворённое сопение.
Хитрое создание всего за полгода умудрилось быстро расставить приоритеты. Сперва еда, потом сон, потом снова еда, а уже дальше, если не захочется спать, то можно уделить каплю своего драгоценного времени хозяйке, которая всего-то притащила бывшую тощую сосиску с улицы к себе домой. Отмыла, откормила, вывела всех паразитов и даже назвала Бубликом. После чего Бублик стал спать исключительно на кровати, полностью игнорируя купленную подстилку и коврики, разрешая обнимать себя, когда Хозяйке становилось тоскливо и страшно. Плюсом такс рычал на всех соседей и всевозможную живность, порой превышающего его в размерах в несколько раз. Мироше позволял брать себя на руки, Нюта могла его даже погладить без опасения ощутить острые зубы и только к Олечке Бублик летел сломя голову, размахивая хвостом из стороны в сторону, под счастливое: « Бубля-а-а-а плиехал!!!». Девочке позволялось абсолютно все, что другим могло только сниться. Весь остальной мир у таксы вызывал недовольное и подчас угрожающе-злое тявканье. Ещё бы. Я его понимала, как никто другой. Крохотулю тоже бросили, но только он выражал свое отношение скаля зубы, а я пряталась от всех в квартире среди выдуманных миров книг и фильмов.
Сколько бы я не оттягивала этот момент, не гипнотизировала часы, стоящие на тумбочке, с каждой минутой эта нерешительность подкидывала все более глупые и несуразные отговорки, в которые Нюта не то чтобы не поверит, она их просто не станет слушать. Ещё и Бублик приоткрыл глаза и повернул свою мордочку так, словно спрашивал с упреком: « И долго ты ещё тянуть собираешься?».
– Все. Звоню. – ответила я, набирая номер Анюты. Длинные гудки вызова, Бублик выполз из подушек, плюхнулся рядом и кладет голову на ногу. Чувствует, как мне страшно.
– Мироша уже к тебе едет. – слышу вместо приветствия довольный голос Нюты. Правда доносится он издалека и отчётливо слышен только стук ножа.
– Ты на громкой что ли?
– Да. Решила в последний момент фрукты в салат перекрошить. Олька опять все закусает, а так хоть что-то поест.
– Нюта… тут такое дело… – начинаю я и замираю от тишины.
– Когда ты так начинаешь говорить, ничего хорошего это не предвещает. – в голосе у Ани моментально появляются тревожные нотки. Я слышу, как она опускается на табуретку. Несколько мгновений мы молчим, лишь на фоне слышно работающий телевизор. – Что случилось, Катя?